Начинаем цикл публикаций новой книги Сергея Ервандовича "Красная весна", которая была напечатана в газете "Суть времени" (номера 87-90). В ней Кургинян рассказывает о процессе ресоветизации российского общества и о становлении нового патриотическо-коммунистического движения во всех подробностях, раскрывая скрытые от невооружённого глаза закулисные игры и называя людей, стоящих за ними. Итак, как же всё началось?...
В 2010 году ко мне обратились представители федерального «Пятого канала». И предложили поучаствовать в весьма проблематичном проекте, который поначалу назывался «Суд истории», а в итоге стал называться «Суд времени». С этого предложения всё и началось.
Идея представителей «Пятого канала» состояла в следующем. Поскольку публика «западает» а) на историческую тематику и б) на всякого рода «суды», то соединение исторической тематики с судом как способом ее обсуждения обречено на успех. Передача с условным названием «Суд истории», говорили мне представители «Пятого канала», будет выходить пять раз в неделю, в очень удобное для зрителей время. А значит, она будет иметь успех, а значит... Далее следовали все классические телевизионные «завлекаловки».
Согласившись участвовать в этом начинании, я нарушил несколько принципов, каждый из которых никто из опытных и расчетливых людей не нарушает никогда. Подчеркиваю — именно никогда. Один из таких принципов (можно даже назвать их заповедями) — «отказываться от предложений, поступающих от не известных тебе людей». Нельзя соглашаться на участие в TV-проектах, коль скоро не знаешь тех, кто их организует, что называется, «от и до».
Несоблюдение этого принципа чревато последствиями, гораздо более опасными, нежели игра в карты на деньги в незнакомой компании. Вы едете в поезде. Незнакомцы говорят: «Давайте скоротаем время и сыграем в преферанс по столько-то за вист». Вы соглашаетесь. Если вы опытный человек, если вы знаете, что в поездах вообще, а особенно в так называемых «курортных» (где едут люди, накопившие денег для того, чтобы как следует отдохнуть), работают профессиональные шулеры, именуемые «каталы», то вы никогда не согласитесь на подобное предложение. Если же согласитесь — то вас прокатят. Со всеми, так сказать, вытекающими. Хорошо еще, если живым до места назначения доберетесь. А уж о полноценном отдыхе и не думайте. И денег на это не будет, и испорченное настроение не даст как следует отдохнуть. Так вот, влезать в телепроект совершенно не знакомых людей гораздо опаснее, чем так играть в преферанс.
Это простительно для новичка. Но я-то не новичок. И что такое СМИшные «каталы» знаю досконально. Тебя приглашают на «Эхо Москвы» с приторной интеллигентной любезностью. И в конце передачи сообщают слушателям, что у тебя выиграла Новодворская или пуще того — какой-нибудь Доброхотов. На следующий день, будучи взятыми с поличным (несуразное число проголосовавших, явно сбитый счетчик, низкопробные мошеннические фокусы и т.п.) перед тобой демонстративно извиняются. Толку-то?
А телевизионный монтаж, при котором всё так искромсают, что сам себя не узнаешь? А начальство, бдительно отслеживающее эфир?
Еще один важный принцип — «не ждать никакой объективности от либерального канала» (а «Пятый канал» на тот момент был именно либеральным), коль скоро речь идет об истории России вообще, а о советской — в особенности.
Немаловажную роль играет и принцип «недоверия к шоу»: всегда помни, что такое шоу. Помни, что «шоу мастгоу». Помни: всё то, что для тебя является любимым, дорогим, невероятно важным, для шоу имеет ровно ту же цену, что и вовремя показанный голый зад. Помни, что создатель шоу всегда готов «спалить» тебя ради успеха своего шоу. И так далее.
Исходя из вышеизложенных заповедей, я должен был вежливо отказаться от любезного предложения совершенно мне не знакомых людей. Так почему же я этого не сделал?
Первая причина была в том, что мне мои собеседники (а точнее, собеседницы) просто понравились. То есть именно просто и именно понравились. В них было что-то, выгодно отличавшее их от среднестатистических selfmade TV-women. Была в них и заинтересованность в деле и, прошу прощения, просто нормальная интеллигентность — штука, на современном TV исключительно редкая.
Вторая причина была в том, что одна из собеседниц, явно являвшаяся главной, — Наталья Петровна Никонова — сказала резко, страстно и не слащаво: «Я за вами слежу много лет. В вас есть подлинность. Я — один из главных в стране специалистов по шоу, и я твердо знаю, что для успеха шоу нужна подлинность». Меня это поразило в самое сердце. Нет, не то, что во мне есть подлинность — на похвалы я перестал покупаться лет этак двадцать назад. А то, что шоу нужна подлинность.
Фильм Вайды «Всё на продажу»? И да, и нет. Потому что у Вайды каждый оставался, что называется, при своих. Оль-брыхекий в свое удовольствие публично скакал на замечательной лошадке. А Вайда делал кино — конечно же, на продажу. В том, что мне предлагалось, такой исход был исключен. Либо шоу должно было «скушать» меня со всей этой моей подлинностью, либо я должен был разобраться с этим самым шоу как повар с картошкой.
А поскольку всё содержание эпохи нашей именно в этом: шоу победитподлинность или подлинность оседлает шоу? — то предложение Никоновой, сам ее подход били в десятку.
И тем не менее... Если бы всё сводилось к этим двум причинам, я бы отказался. Но была еще и третья причина, побудившая меня согласиться на то, что вполне могло обернуться вульгарным и позорнейшим лохотроном.
Шел 2010 год. Вторая перестройка была уже фактически подготовлена. К этому времени я написал и издал книгу «Исав и Иаков», посвященную этой теме. Но, как говорил герой Чехова: «Всё равно, как ни пиши, а без персидского порошка не обойтись». В новой исторической ситуации «персидским порошком» не могли быть никакие, даже самые рискованные, грязные игры.
Наступало время массовых действий. В предложении Никоновой был какой-то, смутный донельзя, шанс на обретение массового ресурса, позволяющего противодействовать перестройке-2.В 1991 году я дал клятву: «Если это повторится, то улице, ломающей страну, будет противодействовать другая улица».
«Другая улица»? К 2010-му ее не было и в помине. И шанс на ее появление был фактически равен нулю. Но побеждает тот, кто борется до конца. В предложении Никоновой было что-то, намекавшее на какую-то возможность этой борьбы. Намек исходил отнюдь не от Никоновой, для которой уличные действа, да и вся реальная политика были и остаются чем-то сомнительным. И никакого отношения к ней лично не имеющим.
Сергей Кургинян. Красная весна. Наталья Никонова
Намек — причем очень смутный — был в самом моем выходе на TV, выходе регулярном (5 раз в неделю) и остром. «А ну как, — думал я тогда, — это обернется чем-то подлинно политическим? А раз так, то я смогу оказать на политику решающее воздействие в самый трудный момент?» Я понимал, что шансов у меня на это практически нет. Что между передачей на «Пятом канале» и уличной политикой — почти непреодолимая дистанция, но... «Других-то шансов нет вообще, — говорил я себе, — а тут... Тут всё же как-никак телевидение».
Три приведенных выше соображения (очевидная порядочность вышедших на меня людей, парадоксальность концепции «шоу-подлинность» и близость сверхострого политического сезона) привели к тому, что я не стал категорически отказываться от сделанного мне предложения, чем изумил и огорчил донельзя всех своих ближайших соратников, увидевших в этом моем согласии на пробы что-то детское, романтическое и т.п.Пробы начались. И начались они при резко отрицательном отношении ко всей этой затее моих ближайших друзей и сотрудников.
В ходе работы у меня исчезли последние сомнения в том, что обращение Никоновой ко мне было продиктовано не собственно телевизионными (успех затеваемого проекта), а какими-либо иными соображениями. Я лучше узнал Никонову и понял, как много для нее значит по-настоящему успешный телевизионный проект вообще и, особенно, — в ее тогдашней ситуации. Которая состояла в следующем. Наталья Никонова, будучи заместителем Константина Эрнста на «Первом канале», вела себя избыточно независимо. И оказалась втянута в воронку длительного и для нее безмерно унизительного конфликта. Будучи человеком очень резким и наделенным обостренным чувством собственного достоинства, она в итоге не просто ушла от Эрнста на «Пятый канал», но и прихватила с собой 130 человек из состава сотрудников «Первого канала». После чего отмщение Никоновой стало для Эрнста делом чести. Тем самым Никонова обзавелась не просто сильным, а сверхсильным врагом. Роднянский же, к которому Никонова ушла на «Пятый канал», был человеком изначально не очень сильным (долго работавшим на Украине, плохо вписанным в российскую элиту и так далее). Генеральным директором на «Пятый канал» Роднянский пришел, считая, что у него есть «ход наверх» через близкого к нему человека, каковым на момент прихода Роднянского на «Пятый канал» являлся Михаил Лесин. И действительно, Михаил Лесин был весьма могущественной фигурой и на телерынке, и в Кремле. Но не успел Роднянский прийти на «Пятый канал», как Лесин потерял и свои позиции на телерынке, и часть своего влияния в Кремле.И что осталось в распоряжении Роднянского?
Михаил Лесин (справа) беседует с Алексеем Венедиктовым
Да, хозяином «Пятого канала» был один из самых влиятельных людей современной России — Юрий Валентинович Ковальчук. Но Юрий Валентинович всегда ограничивал свое воздействие на бизнес назначением и снятием менеджера, наделяемого на момент работы всей полнотой полномочий. Кроме того, телепроекты Юрия Валентиновича уже приобретали на тот момент столь амбициозный характер, что вся проблематика Роднянского на этом фоне представлялась Ковальчуку микроскопической. Впрочем, к амбициозным планам Ковальчука еще придется вернуться.
Пока же необходимо оговорить, что а) я, не сказав ни да ни нет, согласился на участие в подготовительном периоде и б) по мере этого участия я до определенной степени проникал в так называемую кухню, т.е. в административно-творческую проблематику «Пятого канала». Глубоко проникать в эту «кухню» не было ни времени, ни желания, но вслепую ставить на кон свою репутацию я, конечно же, тоже не хотел...
(Продолжение следует)