От жажды умираю над ручьем.
Франсуа Вийен
Когда в сей мир приходим мы однажды,
Где небосвод такой лазурно-синий,
Познанья мы испытываем жажду,
Как путник, изнывающий в пустыне.
Но сколько влагу знаний мы ни пьем,
Мы утоленья все не достигаем
И все к ручью познанья припадаем,
От жажды умирая над ручьем.
* * *
Роса на диком луке
Так быстро высыхает,
Но, высохши теперь,
Назавтра утром
Опять падет…
А человек умрет,
Уйдет однажды –
Когда он воротится?!
Китайская народная песня
II в. до н.э.
Роса, лишь глянет день, под солнцем высыхает,
Но завтра поутру появится опять.
Вот так и человек: живет – и умирает.
Куда уходит он?
Вернется ли?
Как знать…
(роса в древней китайской поэзии – символ быстротечности жизни)
* * *
Даже тонкий стебелек отбрасывает тень.
Римская пословица
Не верь, не верь, что все пройдет
Исчезнет в темных кущах.
Миг не растает без следа,
И не растает день.
Все наше прошлое живет
И днесь и в днях грядущих,
И самый тонкий стебелек
Отбрасывает тень.
* * *
Пусть придет к тебе с бегущей волной
бесконечный покой,
Пусть придет к тебе с дуновением ветра
бесконечный покой,
Да будет тебе на мирной земле
бесконечный покой,
Да будет тебе на мирной земле
бесконечный покой,
Да будет тебе в сиянии звезд
бесконечный покой,
Да будет тебе в тихой ночи
бесконечный покой,
Луна и звезды прольют на тебя
свой целительный свет.
Так пусть придет к тебе бесконечный покой.
Традиционное гаэльское благословение (Гаэлы – кельтская народность,
жили в горной Шотландии и на Гебридских островах).
Средь сует и забот
Полноводной рекой
Пусть к тебе притечет
Бесконечный покой.
Средь утрат и тревог,
Что бывают порой,
Принесет ветерок
Бесконечный покой.
Ночь тебе ниспошлет
Бесконечный покой,
С неба месяц прольет
Свет живительный свой.
Утром солнце взойдет –
День чудесный какой!
Пусть и он принесет
Бесконечный покой.
Нет печалей и бед -
Тронь блаженство рукой.
Да приидет к тебе
Бесконечный покой.
* * *
Сопротивленье рушится без боя,
И над былым рассеялся туман.
Грядущее проходит пред тобою,
Волнуется, как море-океан.
Рождается в уме прозрений россыпь
И сразу облекается в слова,
Являются ответы на вопросы,
Которых ты ещё не задавал.
Ушедших лики различаешь ясно
И ожидаешь возвращенья их,
И это ожидание прекрасно,
И бытия прекрасен каждый миг.
И всё слышнее цокают копыта,
И Книга та, что всех мудрее книг,
Вселенной Книга, пред тобой раскрыта,
И Мир един,
И вечен каждый миг.
* * *
Где нет развитья и где нет движенья,
Обряды и молитвы - всё не в счёт!
Вода стоячая протухнет, загниёт,
И кверху брюхом мимо по теченью
Покорно рыба дохлая плывёт
Без жизни, без надежды возрожденья.
Мы все - творцы и Вечность строим сами.
Теки рекою, вёслами греби.
Халяве не бывать под небесами,
Хотя бы весь ты изошёл слезами,
Хоть тыщу свеч зажги пред образами,
Хоть лоб об пол церковный расшиби.
Не докучай Творцу славянским слогом,
Молитвами пустыми не тревожь.
В развитье только единенье с Богом.
В развитье только вечность обретешь.
* * *
Вчера на "Горького", где новый офис строят,
В шестом часу я повстречал Толстого
И сразу понял: это - Лев Толстой!
Он отрешённо шёл в толпе слепой,
Дырявя грязный снег своей клюкою,
Свернул за угол у ларька пивного,
Мелькнув своей толстовской бородою…
* * *
Приятно слушать перед сном,
Как провода гудят,
Как бог стучит тебе в окно
Крупинками дождя,
Лежать и думать не спеша,
На лунный глядя свет,
Что жизнь чертовски хороша,
А смерти вовсе нет...
* * *
ТОСТ
Зимой 1905 года в Петербурге обрушился Египетский цепной мост через Фонтанку во время прохождения по нему конного эскадрона. Считается, что причиной
происшествия стало то, что всадники, гарцуя на лошадях, попали в резонанс с собственными колебаниями моста.
Был в Питере случай трагичный когда-то,
И было там помнится так:
Куда-то по мосту шагали солдаты
И в ногу печатали шаг.
Так топали дружно они по брусчатке
То правой, то левой ногой.
Известно: не будет на свете порядка,
Когда все идут вразнобой.
То правой, то левой по мосту шагали
(А, впрочем, о них ли мой тост?),
То правой, то левой – и мост раскачали,
И с шумом обрушился мост.
Так стала могилою эта дорога,
И сгинул без почестей взвод.
Так выпьем за тех, кто шагает не в ногу,
Кто падать мостам не дает.
Таких отщепенцев не так уж и много
Всегда от начала времен.
Так выпьем за тех, кто шагает не в ногу,
Ведь Мир будет ими спасен!
СОЛНЕЧНЫЙ ВСАДНИК
Там лес и дол видений полны…
А.С. Пушкин
1
…его (Ярилу) представляют молодым, красивым и, подобно Одину, разъезжающим на белом коне. (...) Там, где ступал старинный бог своими босыми ногами тотчас вырастала густая рожь, а куда обращались его взоры, там цвели колосья.
(...) «Я бог твой, я тот, который одевает поля муравой и леса листьями; в
моей власти плоды нив и деревьев, приплод стад и все, ,что служит на пользу человека. Все это дарую я чтущим меня…».
А. Афанасьев.» Мифы, поверья и суеверия славян»
Под лазурной глубью неба,
Ясноок, плечист и строен,
На коне белее снега
Выезжал чудесный воин.
Под хрустальный звон капели
Он скакал в красе и силе.
Ветры чистые апреля
Его кудри шевелили.
Молодые ветры мая
Чудо-всадника встречали,
Словно парус, развевая
Плащ багряный за плечами.
Звонко скачет всадник юный,
И под звон копыт проснулись
Ветры летние июня,
Ветры зрелые июля.
И везде, где всадник славный
На коне своём промчится,
Там встают густые травы,
Шелестят листвой дубравы
И растут зверьё и птицы.
И куда чудесный воин
Животворный взгляд ни бросит,
Всюду силой золотою
Наливаются колосья.
И объятья раскрывает
Благодарная природа,
И легки у женщин роды,
И кукушка чьи-то годы
В ближней рощице считает.
2
...широко распространенные в России похороны Ярилы в дни летнего солнцестояния отражают важнейшую аграрную фазу: полное отмирание старого зерна-семени, брошенного в землю весной ,и вызревание новых зерен на колосьях.
Б.Рыбаков. «Рождение богинь и богов».
Мученичество Богочеловека и искупление мира через Его кровь было существенной частью многих великих религий .Почти все эти истории могут быть сведены к поклонению солнцу, потому что величественное дневное светило является Спасителем, который ежегодно умирает, но каждый раз победно восстает из мертвых из зимней гробницы.
М. П. Холл. «Энциклопедическое изложение масонской,
герметической, каббалистической и розенкрейцеровской
символической философии»
Вдруг выходит на дорогу
Бабка древняя с клюкою,
В платье стареньком, убогом,
Стародавнего покроя,
Глазки вострые, как шила,
Душегреечка на вате.
"Наконец -то, - поклонилась, -
Заждалась тебя, касатик!
Лето ярое на взводе,
Погулял ты - честь по чести.
Срок назначенный подходит
И готов заветный крестик.
Всю ты силушку растратил,
Время смертушки настало.
Я распну тебя, касатик,
Ночкой тёмной на Купалу.
Белы рученьки раскинешь,
Вколочу я в них гвоздочки.
Ночкой звёздной, ночкой синей
Будешь распят на кресточке.
Тебя с плачем похоронят
На погосте - на юрочке.
Грустно головы наклонят
И осыплются цветочки.
Будешь ты в могилке тёмной,
Во доминушке - во гробе,
Как младенец нерождённый
В тесной матушки - утробе.
В той могилушке глубокой,
В той сырой могилке страшной
Будешь ты лежать до срока,
Будто семя в чёрной пашне.
И наступит срок родиться
Ночью тёмной, ночью лютой,
Когда вьюга в поле злится
Злым разбойником Малютой.
Ты родишься, светел ликом,
И придёшь в красе и здравье.
Люди с радостью великой
Рождество твоё восславят.
И Земля от этой вести
Пробудится, и на Святки
В городах Руси и весях
По дворам пойдут ребятки
Прославлять тебя в колядках.
А пока - слезай с лошадки.
Ждёт тебя заветный крестик.
3
Под лазурной глубью неба,
Ясноок, плечист и строен,
На коне белее снега
Выезжал чудесный воин...
ПЕССИМИСТИЧЕСКИЙ РОМАНС
Пони бегает по кругу
И в уме круги считает.
Юнна Мориц
Лето подходит к концу,
Скоро дождливая осень…
Что мы у бога попросим?
Может, здоровья отцу?
Дочке ль дорогу к венцу?
Ей ведь почти двадцать восемь…
Лето подходит к концу.
Осень пришла – и зима
Встала опять у порога…
Что мы попросим у бога?
Нам бы побольше ума.
Денег вот тоже «нема».
Может, пошлет хоть немного?...
Скоро наступит зима.
Ну а придет ли весна?
Как-то не верится даже…
Что еще господу скажем?
Счастья все нет ни хрена.
Жизнь, для чего ты дана
Нам, горемыкам со стажем?...
Эх, да придет ли весна?
Только б до лета дожить.
Силы-то есть еще вроде…
Жаль только, быстро проходит,
Дни промелькнут, как стрижи.
Боже, ты их придержи,
Дай отдохнуть на природе…
Только б до лета дожить!
Ну доживешь, а потом?
Снова подтянешь подпругу
И, будто пони, по кругу:
Осень с промозглым дождем,
Грусть под февральскую вьюгу…
Даст нам господь по заслугам –
Супчик все с тем же котом!
* * *
Хрупкая певичка на эстраде.
Девочка, откуда ты взялась!
Как смогла, скажи мне, бога ради,
Надо мною взять такую власть?
Узенькие джинсики потерты
И по моде оголен живот,
А поешь – из гроба встанет мертвый,
Хворый, исцелившись, подпоет.
Где ты получила эту силу
Средь кривляний шоу-шутовства?
Видно, в тебя Родина вложила
Русской песни звуки и слова.
В твоем пенье дух степных раздолий,
Новгород и Суздаль, и Москва,
Ширь души и горечь женской доли –
Все, чем Русь всегда была жива.
Ах, какой душистый, пряно-горький
Твой навек родимый голосок!
Крепкий, как крестьянская махорка –
Так и продирает до кишок.
* * *
Запах Солнца? Что за вздор!
Н Нет, не вздор.
К. Бальмонт
Ах, как пахнет ржаной каравай,
Когда только что вынут из печи!
Пахнут воском церковные свечи
И цветущей черемухой май.
Медом пахнут степные цветы,
Лето жаркое – скошенным лугом
И прохладой ручьев по яругам,
Что как слезы ребенка чисты.
Осень пахнет лесными грибами,
Спелым яблоком, прелым листом.
Пахнет детством родительский дом,
И арбузом – февральская замять.
Мир, куда ни посмотришь кругом,
Полон запахов неповторимых.
Пахнут нежностью руки любимых,
А их губы – парным молоком.
Хорошо б – отворилися двери
(Вот бы кто-то открыл бы нам их)
В мир загадочных клеток живых,
Одноклеточных микробактерий,
Где живут они не напоказ
В тех неведомых кущах незримых,
Полных запахов неповторимых,
Но увы – недоступных для нас.
И познать бы желательно очень
Запах мира без дна и границ –
Всех субатомных микрочастиц:
Электронов, протонов и прочих
Недоступных чудес и причуд.
И, конечно же, пахнет, я верю,
Мир таинственных тонких материй,
Где, наверное, духи живут.
Сердце ноет пред бездною – ух!
Полной грудью вдыхаю нетленный
Аромат беспредельной Вселенной
И галактик космический дух!
* * *
Отшумело обильное лето.
Журавли снова к югу летят.
Возвращаться плохая примета –
Так в народе у нас говорят.
Но живу я в надежде-мечтанье
Снова клекот услышать вдали
И увидеть весеннею ранью:
Возвращаются к нам журавли!
Я не верю под клик журавлиный,
Что былого уже не вернуть,
И с раскаяньем блудного сына
Вспоминаю свой пройденный путь.
Жизнь цвела, как обильное лето,
Но поблекла та пышная цветь.
Пусть осталась та песнь недопетой,
Но ведь есть еще время допеть.
Снисхождения ждать уж не вправе,
Слишком много я в прошлом грешил,
Но ведь можно хоть что-то исправить,
Подобрать, что тогда обронил.
Нет, не верю я глупой примете.
Все отчетливей чувствую я:
Величайшее благо на свете –
Возвращаться на круги своя.
И с надеждою блудного сына
Чистый лист я кладу пред собой.
Седина в бороде – не причина.
Бес в ребро – и опять вечный бой!
Снова в небе крылатая стая,
И на сердце восторг и кураж.
Ничего, я еще наверстаю.
Я живой. Я не вышел в тираж!
ПРОЩАЛЬНЫЙ КАПРИС
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Б. Пастернак
Каприс – музыкальное произведение, свободное по построению, изобилующее сменой настроений, неожиданными эффектами, в котором автор не подчиняется установившимся правилам.
Анданте – музыкальное произведение или часть большого инструментального произведения, исполняемое в умеренном темпе, соответствующем спокойному шагу.
Аллегро – музыкальное произведение или часть его, исполняемые быстро, весело, живо.
Когда жизнь моя дойдет до края,
Я б хотел, - таков уж мой каприз, -
Тем, кого навеки покидаю,
Что ни будь еще сыграть на «бис».
Встанет смерть со мной незримо рядом,
Позовет: «Пора, поторопись».
Не спеши, безносая, мне надо
В свой последний час сыграть на «бис».
Жизнь прошла… Какая-никакая –
Разная, как озорной каприс:
То в анданте по земле шагаю,
То в аллегро ноги понеслись.
Музыка в меня вливала силы –
Та, что ныне отзвучит дотла,
Венским вальсом голову кружила,
Бодрой полькой сердце веселила,
Маршем на борьбу и труд звала.
Ни святым я не был, ни злодеем,
Счастье знал, беду и груз забот.
Прожил жизнь, как вышло, как умею.
Кто умней – пусть лучше проживет.
Дай-то бог, добром меня помянут,
За ошибки и грехи простят
И обиды вспоминать не станут,
А за что-то поблагодарят.
Может быть, в краю родном и милом
Я какой-то и оставил след,
И не все уйдет со мной в могилу –
Что-то сохранится на земле.
Мог бы я оставить и поболе
Доброй памяти и нужных людям дел,
Но не все на свете в нашей воле.
Чем богаты… Сделал, что успел.
Почему так смерть людей пугает?
Жаль расстаться с жизнью? Только ведь
То, что все мы смертны, каждый знает,
А кто знает, что такое смерть?
Может, то, что называют смертью,
Только в жизнь иную переход,
И на том неведомом концерте
Моя скрипка снова запоет?
И сегодня, Землю покидая,
Прежде, чем уйти под сень кулис,
Всем, кто остается, завещаю
Этот мой итоговый каприс.
Вышел к рампе. В зале гул растаял.
Сотни ждущих глаз в меня впились.
Прядь со лба седую убираю.
Взмах смычка – и звуки полились…
И ПЕСНЬ РОССИИ ВСЕ СЛЫШНЕЙ
Русь! Моя пустынно раздольная родная Русь... Что слышится мне в тоскливой твоей песне, несущейся по тебе от моря до моря. Что слышится в ней и зовет и хватает меня на сердце, какие лобзающие звуки несутся мне в душу и вьются около моего сердца... Чего ты хочешь от меня, какая непостижимая связь, что глядишь ты мне в очи, и всё, что ни есть в тебе, вперило на меня очи.
……………………………………
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?(…) Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и косясь постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.
Н.В. Гоголь. Мертвые души
Без края степь, без края грусть,
И колокольчик слышен где-то.
Куда несешься, тройка-Русь?
Клубится пыль – и нет ответа…
1
Я жил в краю густых дубрав,
Февральских вьюг, снегов и хлада.
Дивился, голову задрав,
На храмы чудные Царьграда.
И, в скорби снятого с креста,
Ромейского чужого бога,
Я принял кроткого Христа,
Отринув русского Сварога.
Я заглушал душевный стон,
Творя молитву неустанно,
И шел покорно на поклон
В Сарай к потомкам Чингиз-Хана.
Я сеял, строил, воевал,
Склоняясь – распрямлялся снова,
От ран татарских умирал
На скорбном поле Куликовом.
На Русь валом валились беды:
Сжигая, грабя и топча,
Тевтонцы шли, поляки, шведы
С мечом – и гибли от меча!
Я в Петербурге бил по сваям,
Я шведа гнал под крик «Ура!»,
Когда Россия молодая
Мужала гением Петра.
А корсиканский временщик
На святорусские просторы
Привел «двунадесять язык»,
Но из Москвы бежал с позором.
И еле ноги он унес
В свою надменную Европу,
А русский «генерал Мороз»
Его щипал и в нос и в …
И в этом есть, моя страна,
Отчасти и моя заслуга,
Поскольку в день Бородина
Забил заряд я в пушку туго.
2
За то, что встал за бедный люд,
За дум высокое стремленье
Во глубине сибирских руд
Хранил я гордое терпенье.
И новый путь я отыскал,
Услышав праведное слово,
Когда немецкий «Капитал»
Стал для меня Заветом Новым.
В Петровом граде над Невой
Мне довелось душой проснуться
Под грохот бойни мировой
И трех великих революций.
Так новый начался задел
И ангелов запели хоры,
Когда над миром прогремел,
Как трубный голос, залп «Авроры».
Балтийский молодой матрос,
Пустынной улицей морозной
Я шел – и в венчике из роз
Шел впереди Иисус Христос,
И алый стяг взвивался грозно.
Он шел, неуязвим для пуль,
Незрим для вражеского ока,
Вел большевистский наш патруль
Под злобный вой пурги жестокой.
3
А смуты яростный огонь
Сжигал дотла обломки быта.
Куда ты скачешь, гордый конь?
И где опустишь ты копыта?
Где наша цель, и где наш путь?
Где наша гордость, наша слава?
Ах, не дай бог кому ни будь
Увидеть русский бунт кровавый!
Неслась под грохот бубенца
Шальная тройка.
Боже святый!
Шел сын войною на отца,
Отец на сына, брат на брата.
Среди пылающих равнин
Россия замерла над бездной –
И рыжеватый исполин
Ее взнуздал уздой железной.
И милосердный, и кровавый,
Он усмирил девятый вал
И вещим оком прозревал
Величье будущей державы.
Он крутанул земную ось,
Рукой касаясь небосвода,
И над Вселенной пронеслось:
«Голодным – хлеб, и мир – народам!»
И, как библейский Моисей,
Он вел народ путем намеченным,
Пока гранитный мавзолей
Ему не стал приютом вечным.
И там, великий, он затих
Среди знамен мятежно-алых
И стал живее всех живых
В сияньи славы небывалой.
4
То время гениев рождало.
Мы в скорби попрощались с ним –
И новый, с именем стальным,
Встал у российского штурвала.
Он нас в сияющую даль
Вел от победы до победы,
И в битвах закалялась сталь,
Смирялись горести и беды.
Сердца стучали, как набат,
И пламенели наши души.
Нигде не знали мы преград -
Ни в бурном море, ни на суше.
Он путь к Победе указал,
Когда нагрянул враг презренный
И над страной неслась гроза
Войны народной и священной.
И после страшных тех годин,
Как феникс пламенный из пепла,
Страна вставала из руин -
Пахала, строила и крепла.
И вместе с ней я все познал:
Застенки мрачные ГУЛАГа,
Магнитку и лесоповал,
И наше знамя над Рейхстагом.
Мне тесен стал земной простор,
Моря мне мелки, низки горы –
И я вознесся выше гор
К бескрайним космоса просторам.
В войне холодной до поры
Нам удавалось шаг за шагом
Смирять агрессора порыв
Под звездно-полосатым флагом.
5
…Но, догорая, угасал
Дух революции мятежный,
Когда бессрочно «правил бал»
Больной и дряхлый старец Брежнев.
Так лемех тупится в работе,
В опоке остывает сталь
И стрелы, пущенные вдаль,
Теряют силу на излете. (Опока – форма для заливки жидкого металла для остывания)
И вот повеял над Москвой
Могильный трупный смрад и холод,
Когда улыбочкой кривой
Злорадно ухмылялся Воланд.
Кто так уверенно «рулит»?
Чьи флаги над страною реют?
Титанов времена прошли –
Настали времена пигмеев.
Ах, что с тобой, моя страна!
В умах – разброд, в сердцах – измена,
И балом правит Сатана,
И люди – вдрызг, как от вина,
И гибнут за металл презренный.
И проклинала чернь того,
Кто дал нам путь и цель, и силу.
«Распни его! Распни его!», -
Толпа безумная вопила.
Сбылось пророчество – и вот
Оболган вождь с акцентом южным,
И чернь справляет торжество
И на могилу гадит дружно.
Что вы наделали с собой!
Какому молитесь кумиру!
Куда вы ринулись толпой,
Пленившись пьяным дебоширом!
Он врал: «На рельсы лягу сам, -
Я в том ручаюсь головою, -
Я новый, сытый мир построю
По заграничным образцам.
Лишь будут стены сметены
«Тотолитарной»-де системы,
Так все расейские проблемы,
Как мухи, будут решены.
И блага потекут рекою –
Лишь только руки подставляй!
Я вам свободный мир построю –
Американский сытый рай».
Но тесен западный ботинок,
В нем лишь в болото забрели,
И не помог хваленый «рынок»,
И «ляхи» нам не помогли.
Недавно дружные народы
Вдруг разбрелись – и дружба где ж?
Зато теперь полно «свободы» -
Хоть в печку суй, хоть с кашей ешь.
Напрасны были все потуги –
Русь оказалась на мели.
К деньгам рванулись дружно руки,
Но лишь оковы обрели.
Нет, не летает, кто бескрыл,
Пигмей вовек не явит чуда.
Лишь кукиш с маслом получил
Народ-подлец, народ-Иуда.
Такая вот досталась доля
За веру в эти миражи.
Бесславно помер алкоголик,
Народ на рельсы положив.
Таков безрадостный итог
Лжелиберальных безобразий.
Прости, Россия, что не смог
Я уберечь тебя от мрази…
6
Дитя космических мистерий,
Русь! Что ты хочешь от меня?
В тебя могу я только верить –
Умом холодным не понять.
Что мне заморские закуски?
Я не холуй, не лизоблюд.
Я твой простор, я воздух русский,
Я землю русскую люблю.
Я б сдох, как пес, от ностальгии,
В «цивилизованных» краях.
Я твой навеки, мать-Россия,
Многострадальная моя.
Мне не нужна земля другая,
И чтоб ни сделалось со мной,
Ни от чего не отрекаюсь
И не хочу судьбы иной.
7
Надежда Мира проходит через Россию. Не в смысле коммунизма, в смысле свободы, чтобы каждый жил для своего ближнего. Этот принцип родится там. Потребуются годы, чтобы он полностью выкристаллизовался. И все же, именно из России вновь приходит надежда Мира.
Эдгар Кейси (1877 – 1945), американский ясновидящий и врачеватель
А тройка резвая опять
Пылит, трезвонит под дугою…
Умом Россию не понять -
Понять возможно лишь душою.
Звон бубенца, копытный стук
Под небом Родины бездонным –
И вдруг запело все вокруг
Многоголосым перезвоном.
Поет хрустальный перезвон
Над миром горестным и бренным
О том, что будет мир спасен
И возродится непременно.
И песнь России все слышней
Над просветленным небосводом,
И расступаются пред ней
Все государства и народы…
* * *
Неужели мало горя?!
Снова, смертью угрожая,
«Над седой равниной моря
Ветер тучи собирает».
То не туча грозовая
И не атомный фугас.
То, по ветру развеваясь.
Флаг полнеба закрывает,
Полосатый, как матрас.
Идол с поднятой рукою
Миру факелом грозит.
Никому не даст покоя,
Никого не пощадит.
«Всем народам Я хозяин!
Я – пахан и господин!»
… Ширь от края и до края,
Высь космических глубин.
Тают тучи грозовые
И светлеет небосклон,
Потому, что есть Россия –
Значит, будет мир спасен.
Жалко флаг сникает грозный,
Кровью стираный не раз,
Многогрязный, многозвездный,
Полосатый, как матрас.
И в тоске вздыхает тяжко
С глузду съехавший совсем
Этот мерзкий старикашка
По прозванью Дядя Сэм.
.