Неслышной поступью войдёт в окошко ветер:
по пыльным лестницам взмётнётся серой мышью.
И я – за ним скользну, как можно тише,
и мы останемся вдвоём на целом свете.
- Скажи мне, друг, что скрыто под замком?
Хранят чьи тайны каменные стены?
В ответ он шерсть взъерошит, и, надменный,
не отвечая, поведёт сквозь дом:
сквозь детскую в затейливых рисунках,
давно поблекших, но хранящих память;
сквозь залы, что как будто вальсом манят,
чьи своды так таинственны и гулки.
Мы проскользнём – не зримо и не слышно,
и остановимся у самой дальней двери…
И вспомню я, что не всегда был зверем.
Но стал им. В этом доме.
- Как так вышло?
Мою ли память воскресить ты хочешь? –
Спрошу я ветер. Он взволнует шторы
и страшную картину явит взору –
пурпурный липкий пол сквозь отблеск ночи.
И я почувствую - кровавый вкус во рту.
Крик детский, захлебнувшийся от боли.
Безумный взгляд той, что смешала роли,
и преступить заставила черту.
- Мой друг, скажи, неужто это – я?
Неужто смерть – венец моим желаньям?
За это ль волчий лик мне наказаньем
назначен был? Расплата ль то моя?
И проскрипят в ответ окно и дверь
Под мерный ветра плач в прогнивших балках:
- Тебе себя лишь только стало жалко?
Тогда не зря ты нынче лютый зверь.