Плач по Марине
2
В России, верстами вымерянной,
Где росла бузина Маринина,
Что цвела у ограды кладбищенской
Всей своей красотою нищенской,
Что росла на задворках за избами,
Что была по Росси разбрызгана,
Там, где неба вечернего полосы,
Слышно эхо далекого голоса,
Заплутавшего в кисти бузиновой
Горькой ягодой – словом Марининым,
Что в кустах, февралем запорошенных,
Вскрикнет ягоды черной горошиной.
В русских селах, в усадьбах заброшенных,
Где-то куксится куст непрошенный
Бузины – белопенной, свадебной,
Той Руси, крестьянской, усадебной,
Той Москвы, белокаменной прошлого,
Дорогое бузинное крошево.
Где бузинных пожаров рассадники
Эти садики и палисадники?
Двор церковный, Москвой нам завещанный,
Запах ладанный на Благовещенье?
Там святились на Вербное веточки,
Перед Иверской плакали свечечки,
Хор монашеский пел с умилением,
Приводившим души к смирению.
Но не душу ее мятежную
Обреченную на неизбежное.
Не окликнет Марину по имени
Медный колокол улиц Марининых.
И горят на церковных развалинах
Кисти кровью безвинной оплавленные.
В той Руси, что навеки сгинула,
О судьбе горюет Марининой
Куст бузинный. О жизни непонятой,
О кресте на плечи не поднятом,
Даре Божьем, души потерянной,
Заблудившейся в мире, растерянной,
Что испила смертную чашу,
О которой молиться страшно.