как он печатает: "женщина я скучал," - пренебрегающий знаками препинанья, резкий, способный устроить во льдах цунами, чтобы натравливать айсберги на причал
(с) Sterva
когда он мне пишет "любимая", я не жду уже - до немения в пальцах - вторые сутки.
осень вскрывает, как лезвием, ширь и дурь выжечь ехидство, отбросить характер суки
и замирать в этой нежности, ей одной верить почти что до обморока и спазма.
когда он мне пишет, мне хочется быть шальной,
не выдыхающей воздуха до оргазма.
бежать, как листать быстрым жестом страницы книг: темные тамбуры, фары и светофоры, сотни глаголов, скрепленные только с ним, безумные, странно лишенные нужной формы.
когда он мне пишет, я знаю, что мне абзац - все новый и новый в осеннем сквозном контексте.
и сколько бы раз я ни думала завязать, ни чуяла, как этой тяге у ребер тесно -
я все равно вижу, как он меня заберет, меня у меня - из рук или из-под носа - настолько он соблазнительно-ноябрёв, настолько в него каждым запахом въелась осень,
что только скулить, если держишь себя вдали, совсем на мели от осеннего и морского.
когда он мне пишет, то первый закон земли - притягиваться - неизбежен и так рискован,
что думаешь, как, разбежавшись, затормозить. на скорости вспомнить про ум или осторожность.
но он, как и скорость, фатально неотразим.
приветлив, как пропасть, ловушка и бездорожье.
когда он мне пишет, все шесть мне привитых чувств звереют, остреют на солнце опасной бритвой.
и тем, что он пишет я заново лечь хочу под пальцы его, повторять этих пальцев ритмы.
и вовремя сдаться. и снова не отдавать ни йоты себя без весомой на то причины
умеющему только буквами целовать так, чтоб с рычаньем хотелось в таком мужчине
не чаять души, оставаться на глубине, быть ему вне всех любовей и прочих женщин.
когда он мне пишет, мой голос чертовски нем.
поскольку все это он вызвал бы в нем не меньше.
21.10.14