Непогода, распутица. Грязный апрель.
В небе "хейнкели" рыщут и "вульфы".
Крепко спят васильки, не жужжит ещё шмель.
Бомбы сыпят в размолненный "гульфик"
Самолёты врага, испражняя развал
На окопы, штабы и землянки.
И храпит вечным сном смертоносный металл
И дробятся тела на останки.
Лейтенант Иванов вызван в штаб комполка:
"Разрешите, товарищ полковник?"
"Проходите. Садитесь. "Cквозь дым табака
Он прошёл словно через терновник.
Осмотрелся, увидел ещё двух солдат,-
"Лейтенант, назначаетесь старшим".
Наклонился полковник над малой из карт:
"В этом пункте погибли все наши
На разведку ходившие и за "языком".
Вам задача - вернуться живыми.
Принести разведданные. Пункт вам знаком?"
Обернулся к бойцу,- "Вы там жили?"
"Я там жил до войны", и солдат замолчал
И зубами он скрипнул от злости.
Но сверкнули белки - два луча от меча:
"В плен не мне бы вас брать, суки-гости"...
"Разрешите идти?",- Иванов козырнул,-
"Что ж, ступайте, удачи в задаче!"
На земле рвались бомбы, а в небе выл гул,
Смерть плясала как конь под апачи.
Отбежали от штаба на двести шагов.
Пролетел "хейнкель-бомбардировщик"
И прямым попаданием в штаб... Где следов
Не оставил сбежавший погромщик.
...Иванов и бойцы, прихватив "языка"
Возвратились с заданья с удачей.
И в их душах до смерти застряла тоска
И скулила собакой бродячей.