Февраль – достать чернил и плакать …
Б. Пастернак
Душа исколота, как палец без наперстка
Во время спешного шитья,
Сомнений – море, мудрых мыслей – горстка
И нет конца у книги бытия.
Бреду в толпе, как странник по пустыне,
Обыденных не замечая лиц,
Над головою мгла и тучами густыми
Уже наполнен телебашни шприц.
Вот-вот в небесную он будет введен вену,
Утихнет боль – и, миновав Подол,
Андреевскую церковь постепенно
Обволочет туман, как тело – промедол.
Взовьется конь под бронзовым Богданом
До Ольги не домчавшись с пол версты,
Софии колокольня над майданом
Освятит на Михайловском кресты.
Ущербная луна взойдет Крещатым яром
Играя с крошевом подтаявшего льда,
Со склонов за Владимирским базаром
Прольется в Лыбидь талая вода.
К утру, отзывчив к таинствам в природе,
Бульвар очистится и выглянет трава,
В раздумье Вождь впадёт (одет не по погоде):
Отдать ли Кобзарю на пьедестал права?
Обнявшийся с крестом, стоит Владимир,
От зимнего ещё не отошедший сна,
С ветвей на склонах криками благими,
Скандалят птицы с ним: ну где же, где весна?
Из сил последних выбившись, природа,
Взывает к золоченым куполам,
Обряд прощания с зимой явить народу,
Блины, на площади расставив по столам.
Но снег кружит, кружит неумолимо,
Да дым из труб клубится – на мороз!
И юноши снуют, куда-то, мимо
Букеты, в целлофане пряча роз.
Февраль неисправим – из холода да в слякоть,
Ни радости, ни повода грустить,
Не достаёт чернил, чтобы стихами плакать,
И не хватает слов, чтобы стихами льстить.