Письмо дрожало в моих руках,
и адрес жег роговицу глаза.
Я вскрыл конверт, ощущая страх.
Предвосхищая за каждой фразой
и в каждом слове — немой упрек,
глотая строчки, я раз за разом
найти искомое в них не мог:
едва ли письма бывали суше
и оскорбительней мог быть слог.
Глухая ревность терзала душу.
Холодным потом покрылся лоб.
Чужое счастье гораздо хуже,
чем уходящий под землю гроб.
С любимым телом расстаться проще,
когда посмертный прошел озноб,
но не когда это тело, в общем,
тебя забыло, когда вина,
вас разделившая, только жестче
и непрощенней день ото дня,
а сам ты больше похож на рохлю,
и не осталось того огня,
когда ты корчишься: "Чтоб ты сдохла!",
не ждя ответа от черноты...
И даже стены твои оглохли,
и даже в зеркале: нет, не ты.
10/14