мы смотрим вверх, не видя крах Земли,
мы видим прошлое, взглянув вперёд.
и в кои веки мы побыть вдали
мечтаем. и узнать, чего же ждёт
когда пойдём на поводу белил,
точней, на очень яркий свет от звёзд.
на место то, что нам всучил Астрей,
мы смотрим, холодея от того,
что зол на нас евонный сын Борей,
поскольку наблюдаем мы давно.
но сотни лет и тысячи людей
лишь смотрят вверх, а больше — ничего.
настолько мы слабы во всём сейчас,
что требуем поддержки сверху, но
она опаздывает к нам не час,
но год, но век, но тысячи годов.
а север смотрит, напрягая глаз,
надеясь, что придёт как дар трудов
хоть кто-нибудь. откроет нам тропу,
ведущую туда, где ходит глаз
посредством телескопа. в темноту
когда смотрящий свой направит глас,
он сразу же поймёт, насколько тут,
на этой маленькой планете, нас
бесчисленно. однако эта вся толпа,
в сравнении с увиденным вверху,
настоль мала, елико и одна.
и сколько лет у всех нас на слуху
что скоро ждёт новейшая страна,
звезда, а старой — перевод в труху?
полёт в холодный космос. время Минь.
отважный очень человек Ван Ху.
решил слетать наверх, увидеть жизнь.
создал он для полёта на луну
какой-то стул. и закричав 'аминь',
остался он, похоже, наверху.
шестидесятые давно прошли.
и после весь прогресс пошёл на спад.
однако улететь с больной Земли
всё больше хочет каждый здешний бард
и просто люд, которому в пыли
земной вокруг походит всё на ад.
Гагарин, извини, но мы пока
гарцуем на искатанной Земле.
и не придуман нами агрегат,
который всем позволит улететь.
нам остается думать наугад,
не зная, что творится в этой тьме.
на место то, что нам всучил Астрей,
мы смотрим, словно это не всерьёз.
не знаем здесь мы ничего светлей,
чем свет от звёзд, которые колёс
от нас уже так долго ждут, что день,
когда взойдёт дорога между звёзд
и вскоре уведёт с Земли людей,
избавит всех их от пустейших грёз.