Когда я стоял в окруженьи людей,
Державших семнадцать тяжёлых цепей,
Сковавших меня от ушей до ступней,
Я чувствовал тяжесть и гнулся под ней.
Но не опускался на мраморный пол,
Одним левым глазом следил за людьми,
Одним правым ухом я слушал их речь.
Они же все вместе следили за мной.
Бывало, удастся издать тихий стон,
Качнувшись, цепями чуть-чуть погреметь,
Смешно улыбнуться и даже запеть,
Но тут же во рту ощутить злой металл.
Лишь крепче натянут железную цепь,
И в этот момент я бы мог разглядеть,
Как люди бросают свой взгляд на своих,
Как прячут глаза, повстречавшись с таким.
Пока, они думают, я не у дел,
Следят друг за другом, почти не дыша,
Чтоб кинуть мне хлеба никто не посмел,
Чтоб я не узнал их людского тепла.
И так много лет я был скован и тих.
Но что-то однажды вдруг произошло.
Я огляделся – вокруг никого.
И я наконец-то остался один.
Люди исчезли, оставив свой пост,
Цепи забрали, и стало легко.
Вот и свобода – бери, не хочу.
Вот и любовь – всё, как я и просил.
Но всё получив, нужно что-то отдать.
Когда я смеюсь – мир идёт ходуном;
Я плачу – и мир утопает в Тебе.
Почти незаметно сошёл я с ума…
Мой дом – тот, где окна прозрачно пусты.
Нет стёкол, нет крыши и нету дверей.
Свободно проходят в него сквозняки…
Мне стало так не хватать тех людей…
Возьмите, свяжите, держите меня!
Я так к вам привык, я без вас не могу…
Не надо свободы – я к вам убегу!
Оставьте! Никто – не любите меня!!!...
Ноябрь 2006