Мне печально осознавать, что все мы просто играем.
Словно бы едешь в час-пик на работу в трамвае.
Ну, ты-то все думала: пустяки, немножечко поиграем,
Шарик зовет за собой в синеву: "полетаем!
На узкой улице, где извивались трамваи,
Я подарю тебе остров, он практически необитаем,
И критерий один: хорошо ль будет он управляем.
Я подарю тебе остров, он практически необитаем,
Нам бы в небо, но мы почему то с тобой совсем не летаем
А изнутри груди что-то бухает, как забивает сваи,
Согревая ладони и сны бергамотовым чаем
Хохочи же, бес прожженный, забивая в судьбы сваи!
Мы поедем туда вдвоем? вечерком у реки погуляем,
По весне всегда многолюдны придурков стаи.
Я подарю тебе остров, он практически необитаем,
Щекотала тропинка, спускаясь к воде иван-чаем.
Хохочи же, бес прожженный, забивая в судьбы сваи!
Мы поедем туда вдвоем? вечерком у реки погуляем,
Словно бы едешь в час-пик на работу в трамвае.
В зыбком озере заката, осыпая птичьи стаи,
Разлетаются стаи, вдаль уходят трамваи.
Я жил, чтоб жить она хотела. И взгляд, подняв туда, где краем.
Догоняй же теперь слов моих перелётные стаи.
И уставшие чайки сбиваются в мелкие стаи.
Аромат востока я везу в трамвае,
Через беглую тень пустыря, что вполне нескончаем
Как гадкий утёнок, отбившись от стаи,
Арифметика простая, мы легко считаем:
Как гадкий утёнок, отбившись от стаи, печально осознав
Арифметика простая, мы легко считаем: раз - два и расстались.
Закрутив на столетие с запасом свои веретена.
И немало слов, оброненных поэтами, мы испытали.
Благоговейна и простота, мелодий эхо да по волнам...
И немало слов, оброненных поэтами, мы истоптали.
Живу, пока любовь моя сильна, живу, пока тобою грудь больна.
Да скучает медный всадник на гранитном пьедестале.
Мне печально осознавать, что мы просто играли
Мускатною слезой, не выпитой печали.
Между нами сейчас дуют злые мистрали,
Пусть наши чувства уже обнищали…