Поутру на зарю я накину глазами футляр
Закрыванием век, на подушку слюны напущу,
Как паяц, как немой, выжимающий слезы фигляр.
Буду думать о цирке. Я в цирке обычно грущу.
Я грущу, когда клоуны лупят друг друга плетьми,
Я рыдаю, когда акробаты гнут ноги в крючки,
Но смеюсь над хотящими писать и злыми детьми,
Что антракта дождаться не в силах. Разбивши очки,
Кто-то плачет в последнем ряду – я над этим смеюсь,
Но лавиною слезы от пения труб цирковых.
Я давно не был в цирке, а хочется. Только боюсь,
Что не буду уже – не хватает обычных двоих,
Я ослеп навсегда, жизнь дала мне железно под дых.
В цирке можно и слушать, но все-таки лучше смотреть,
Просто взять и приехать, купить драгоценный билет.
И я даже не думал, что это смогу не успеть.
Все равно, несмотря ни на что – смерти нет. Смерти нет.