Была середина осени. Дни стояли пасмурные и тёплые для этого времени года. Мы с дочерью возвращались из леса, где собирали последние осенние грибы с толстыми ножками и крепкими шляпками. Путь наш лежал мимо домика Валентины, одинокой женщины, которая недавно похоронила мать. Была у нее квартира в Петербурге, но волею судьбы она жила здесь, в маленьком родительском домике, на краю деревни. Проходя мимо, я заметила одинокую фигуру в глубине сада. Этот заброшенный сад плавно переходил в заросли березняка и был как бы частью леса. Меня заворожила эта картина: грустная женщина и природа вокруг такая же печальная, задумчивая. Сумрак накрывал и дом, и сад, и лес, словно повелевал окружающим миром. Женщина была частью всего, что было вокруг, гармоничной составляющей надвигавшейся тьмы, мелкого моросящего дождика. Казалось, женщина, её душевное состояние, и порождало этот загадочный сумрак.
Я окликнула её. Она отозвалась и рассказала, что ждет звонка от сына, попавшего на больничную койку. Бывает так в жизни: навалится всё и сразу, и дни кажутся одной сплошной чёрной полосой. Сколько нам приходится страдать в своей такой короткой жизни за близких, любимых людей!
Сумрак сгущался. Лес стоял чёрной стеной. Когда-то весёлая и красивая женщина теперь была грустна, как сама природа, ожидающая зимние холода. Но всё будет впереди: солнце, весна, радость. И женщина знала это, и помнила, как помнила природа вокруг неё каждой своей малой клеточкой. И всё же теперь женщине хотелось быть сумрачной печалью, частичкой одного большого мира, который всё чувствует и понимает, владеет и подчиняется, бережёт нас и умещается в человеческом сердце. Было в этом что-то завораживающее и таинственное.