Я сижу в своей светлице, слёзы лью,
Так обида меня горькая взяла,
Что влюбилась в непутёвого Илью
И что замуж за бесстыжего пошла,
Я Илюшечке и щи, и калачи,
Ласки женские до самого утра,
Только он, едва забрезжит, прыг с печи
И одно твердит «На службу мне пора!»
Он давно уже не ест, не пьёт, не спит,
Держит службу, и при княжеских рублях!
Видно, преданностью князя он купил
(Нет, чтоб шубу мне купить на соболях?)
Нет, чтоб дома отдохнуть один денёк?
Гвоздь прибить и принести из леса дров?
Да какой? Предпочитает муженёк
Звон меча и роскошь княжеских пиров!
Вон у Любушки, Добрыниной жены,
Всё чин - чином – ей и вольно, и легко!
Дети сыты и вполне ублажены,
И мужчина у неё под каблуком!
Украшений золотых не счесть у ней,
Руки в кольцах, сарафаны в кружевах!
А вчера видала – двух гнедых коней
Ей Добрыня у крыльца припарковал!
Мне-то, господи, за что такой удел?
И умом, и красотою – всем взяла,
Но Илюшечка опять незнамо где,
У него опять какие-то дела.
Ох, Илюша, изменю тебе, гляди!
Сколько можно пропадать во цвете лет?
Тут вчера ко мне Алёша приходил,
Притащил и медовуху, и букет!
Медовухи пригубили мы едва,
Только он меня скорей за попу хвать –
Стал шептать мне непристойные слова
И к сожительству преступному склонять…
Коли честь тебе, Илюша, дорога,
В дом вернись, и хватит князя ублажать,
Или ждут тебя ветвистые рога,
И попробуй ты хоть что-то возражать!