Картёжник Эрот, раздающий рьяно,
с позиций тонких битого гурмана
мне не напрасно рассмеётся в очи –
за блеф туза пред козырем валета,
за пресность игр у запредельной ночи,
за блеклость форы в синеве рассвета.
Давным-давно, а может быть, и раньше,
а может быть, чуть позже, чем вчера,
во мне родился жалобный обманщик,
достойный ироничного пера.
За дамой «пик» скользят вдогонку руки:
любовь моя, извечный выбор муки....