Случалось ли вам теряться любезный читатель? Что за праздный вопрос, скажете вы – кто же в жизни не терялся хоть раз, когда в разговоре, когда на местности? Про разговор не говорю – тема тонкая и личностная, а вот про местность порассуждать могу – сам терялся неоднократно.
В городе (особенно незнакомом) потеряться – пара пустяков. Не знаю, как у других, но меня нагромождение каменных и бетонных коробок просто убивает, лишая и так не особо выдающейся способности ориентации. Правда, в городах и масса возможностей найтись – от названия улиц и нумерации домов до толп добрых «самаритян»-горожан, именуемых себя по названию населенного пункта. Правда, в последнее время количество урожденных горожан начинает уступать количеству приезжих, но это уже бытовые мелочи.
Гораздо легче потеряться в лесу, даже подмосковном, но и там есть характерные признаки, по которым можно определить направление – ото мха на деревьях до звуков хозяйственной деятельности человека. Правда, и мох не всегда растет на деревьях с северной стороны, и деревеньки изрядно обезлюдели, да и леса не такие обширные стали – повырубили в безвластие и бесхозяйственность конца девяностых. Правда, я как-то ухитрился заплутать в хорошо мне известном дачном лесочке. Но тогда пал такой густой туман, что в нем потерялись и ориентиры и звуки, да и я сам потерялся. В общем, потеряться в лесу еще легче, чем в городе, особенно, если ты в тайге. Но, как ни странно, в тайге я не терялся ни разу, хотя и бывал не раз.
И вот уж никогда не думал, что можно потеряться в пустыне, особенно в такой плоской, как Гоби, где за многие километры просматривается каждый маломальский бугорок. Помню, как я, будучи впервые в Гоби, бросив все и всех, километров 15 шагал от агатовых россыпей до лагеря, ориентируясь только на возвышающийся неподалеку от лагеря гранитный столб с характерными признаками мужского достоинства. Он так и назывался официально – …толгой (толгой по-монгольски переводится как голова). И добрался-таки, очень разозлив своим самовольным уходом нашего начальника, Коваленко Вячеслава Ивановича. И досталось бы мне по первое число, если бы в тот день его не ужалил скорпион, и ему по большому счету было уже не до меня (1). Вот так, неизвестный благодетель выручил тогда своего зодиакального тезку (я по знаку зодиака – Скорпион).
Вот и в этот год мы тоже забрались в Гоби, в самую жаркую ее часть, горный массив Луген-Гол, расположенный на самом юге Монголии, в пятидесяти километрах от границы с Китаем. Опять экспедицию возглавлял Коваленко и все с той же задачей – поиск редкометальных гранитов. И мы бы не заехали так далеко от Улан-Батора, но выяснилось, что как раз на границе работает стационарная геологическая партия из Польши, разведывающая месторождение редкоземельных элементов, активно проводящая бурение и располагающая богатым керновым материалом. Для Коваленко возможность просто осмотреть добытый материал была бы подарком судьбы, а если бы удалось еще и позаимствовать у поляков что-нибудь для нас интересное, то такому подарку и цены бы не было. Вот почему для Вячеслава Ивановича эта интернациальная встреча была так важна.
Мы гнали наш многострадальный ГАЗ-66 весь день. После обеда уперлись в огромный сайр, изрезанный промоинами и заваленный каменными глыбами. Несколько попыток взять его с ходу потерпели неудачу – мы так и продвигались вдоль него и параллельно массиву пока не наткнулись на старую колею, по которой буквально с боем прорвались через сайр к массиву, а потом все выше и выше к перевалу, и уже в сумерках почти добрались до поляков. С перевала мы уже видели их лагерь, но не хотели беспокоить коллег ночным визитом. Да и кому бы понравился нежданный ночной гость, а, тем более, нежданный палаточный лагерь. Вот и спустились мы с перевала к подножию массива и разбили лагерь в сайре, хоть отчасти защищающем нас и палатки от жарких ветров.
Утро было прекрасным, и я продолжил свою традицию утренних пробежек – поднялся из сайра на скалу, и побежал к дальним горкам, чтобы посмотреть сверху на сайр, пройденный накануне с таким трудом. Бежал минут двадцать – двадцать пять, но до вершин так и не добрался, пробежал мимо кошары и повернул назад – время поджимало. Но, то ли я сразу взял неверное направление, то ли потерял его, когда отвлекся на частые кустики хармака, усыпанные мелкими, меньше смородины, ягодками цветов от желтого до черного. Мы и раньше встречали кустики хармака, но все они были пустые – вот я и оторвался, поглощая в пустыне живые витамины. В общем, пробежал я после трапезы и двадцать и тридцать минут, но до лагеря так и не добежал. По нескольку раз обегал все близлежащие сайры с хайлосами, но наш сайр как сквозь землю провалился. Несколько раз я возвращался к кошаре и начинал поиски заново, но все напрасно.
Такие полуосмысленные поиски продолжались уже более двух часов, и я потихоньку начал впадать в панику. И не из-за того, что не найдусь, а из-за того, что из-за меня может сорваться назначенный на утро и такой необходимый нам визит к полякам. Кто бы мог подумать, что при таком многообразии заметных ориентиров можно потеряться. А ведь это как в городе с множеством похожих переулков и однотипных домов – убери таблички с названиями и прохожих, и запросто можешь кружить вблизи места назначения часами. Вот и я, как оказалось впоследствии, несколько раз пробегал в пяти минутах от лагеря, но лагерь, да и весь сайр были под высоким берегом, и увидеть его можно было, только подбежав вплотную.
Не знаю, как долго бы я еще бегал (кстати, от волнения почти не уставая), если бы не заметил вдалеке, совсем в другом направлении, наш газик. Оказалось, что поутру, не дождавшись меня к завтраку, ребята вышли и выехали на мои поиски. То, что я нашелся сразу, сильно повлияло на настроение Коваленко в лучшую сторону, что, впрочем, не помешало ему в очередной раз запретить мне самостоятельные длительные и протяженные одиночные вояжи – «только в пределах видимости из лагеря!». Что ж, придется выждать несколько дней, – пока все утихнет и уляжется.
Коваленко торопит, надо сделать много, а времени мало и часть его уже ушла на мои поиски. Я даже не завтракаю, выпиваю только несколько кружек компота. Жидкость здесь крайне необходима – черные обожженные скалы без растительности нагреты солнцем и буквально излучают жар, выжимая из организма все соки. Картина диковатая, как на Луне, но поляки здесь устроились вполне комфортно. Стационарный лагерь, электричество от электрогенератора, воду привозят в цистернах, корреспонденцию и провизию (даже пиво польское) из Улан-Батора доставляет самолетик АН-2 с надписью большими буквами на борту «Монголия» – он как раз приземлился возле лагеря во время нашего визита. В лагере работа ведется полгода, а вторую половину экспедиция проводит в Улан-Баторе. Всего двадцать семь поляков и монголы-рабочие из Улан-Батора, и ни одной панночки. При всех комфортных условиях, для горячих польских панов это большой минус.
Весь день польские коллеги водят нас по своим объектам – канавам, скважинам и шурфам, а потом и по дайкам. К полному удовлетворению Коваленко набираем столько образцов, что сразу оправдываем эту нашу самую южную вылазку.
На следующий день покидаем Луген-Гол, предварительно попрощавшись с поляками, и берем курс на запад, на Хан-Богдо. Памятуя, как тяжело нам было добираться до Луген-Гола через громадный сайр, изрезанный промоинами, утыканный кочками и валунами, да еще занесенными песком, мы радуемся вполне приличной дороге на Хан-Богдо. А еще радуемся обильному хармаку, которого стараемся набрать побольше во время одной из остановок. Вот этот хармак как раз и явился причиной непредвиденного несчастья, случившегося с нами по прошествии двух недель. Там тоже была потеря, но в воспитательных целях, и это уже совсем другая история (2).
Хайлос – монгольское название вяза.
Сайр – "овраг", "сухое русло". Так обычно называют паводковые русла, представляющие из себя в обычное время широкие полосы галечника.
Хармак – пустынный ягодный кустарник.
1. Смотри рассказ «О пользе наглядной агитации»: http://www.stihi.ru/2009/07/11/124
2. Смотри рассказ «Месть богов»: http://www.stihi.ru/2009/12/24/1570