Когда твой старенький рояль
тряхнет рахманиновской статью,
лечу в сиреневую даль,
где светлые носились платья.
И льется музыка тепла
через года, где все иное.
Там, там на клавиши легла
рука, накрытая рукою.
И не отнять... и обрести
сладчайший жест твоей ловитвы,
твой кров на жизненном пути
от первой ласки до молитвы.