(Отрывок из поэмы "Лука Мудищев - 3")
Открою тайну - стало можно:
Лука, в хрущёвские те дни,
Когда нам всем жилось безбожно
И счастье было так возможно,
А в мире было вновь тревожно,
С Америкою очень сложно,
И на душе частенько тошно…
Служил в морфлоте года три.
Он службу нёс, кряхтя, на море,
Среди таких же бедолаг,
Но до поры не знал ни горя,
Ни разных громких передряг.
И вдруг - секретное задание.
В тумане, ночью - полный ход,
А днём - гулянье и купание,
Обычный русский теплоход.
А между тем, там, в мрачных трюмах,
Укрытый от недобрых глаз,
Лежит, меж часовых угрюмых,
Ракетный наш боезапас.
Матросы, охраняя чушки,
Сидели сутками внизу,
А хохотушки и болтушки
Порхали где-то наверху.
Лука же, на посту тревожном
Обычно время не терял
И поварихе осторожно
Меж ног частенько заправлял.
Его понять совсем не сложно:
Среди огромных страшных волн
Без бабы и свихнуться можно,
Когда желаниями полн.
Я знаю, что кривит душою,
Тот, кто стремится жить без дам.
А заменяют их порою
Лишь водка, пиво и “Агдам”.
Вот и в секретном этом рейсе,
Когда корабль весь засыпал,
Он повариху в трюм, по рельсе,
Условным стуком вызывал.
Она, как кролик до удава,
К Луке зажмурившись брела
И ночью в трюме начиналась
Совсем не детская игра.
Она, обняв боеголовку,
Пускала сладкую слюну,
Пока Лука, свою головку
На всю засовывал длину.
И повариха завывала,
Царапая боекомплект,
Как будто бы уже взлетала
Одна из спрятанных ракет.
И кто посмеет не поверить,
Что может дико голосить
Простая баба из деревни,
Коль от души ей ...
Однако, частый вой из трюма,
Где даже скрипнуть не должно,
На корабле наделал шума.
Старпома одолела дума
(Да и не одного его):
“- А ну, как это с Пентагона
Проникли в трюмы два шпиона
И у ракеты втихаря
Снимают наши капсюля?”
Он долго морщил низкий лобик,
Чертил на карте крест и гробик,
Читал доносы из архива,
Где все матросы сплошь блудливы
И рассуждал примерно так:
“- Какой-то всё-таки чудак
С ошибки начал это дело,
Но мне придётся браться смело!”
Послал шифровку для Генштаба,
Мол, разрешите вскрыть пакет,
В заданиях таких масштабов
Всё важно, мелочёвки нет.
Нам, дескать, лучше всё проверить
И досконально знать вопрос.
Схватить немедленно злодеев
И поскорей начать допрос.
Чуть получив “добро” Генштаба,
Забывши кэпа разбудить,
Старпом решил себе хотя бы
Медаль на грудь заполучить.
Чтобы вернувшись из похода,
Зайти на Невском в ресторан
И встав у главного прохода,
К себе привлечь внимание дам.
А дальше всё по трафарету –
Застолье, сигаретный дым,
Соседу врезать по портрету,
Соседке предложить интим.
Когда ж она, при интересе,
Головку склонит на медаль,
Её на белом “Мерседесе”
Умчать в какую-нибудь даль,
Чтобы за городом, у речки,
При бликах яркого костра…
Но начинать надо от печки,
Ведь до медали два шага.
И тут старпом добавил прыти
И показал себя в красе.
Раз слишком поздно для открытий
Родился он - держитесь все!
Я совершу сейчас такое,
Готов я горы все свернуть,
Я все преграды мигом срою,
К медали расчищая путь!
А грудь в медалях будет точно.
И адмиральский поцелуй
Ему уж виделся воочию,
Как тёмной ночью яркий буй.
Возглавил лично он атаку,
Одевшись, как в последний бой,
Хоть очень будоражил сраку
Из-под надстроек дикий вой.
Открыли трюм. Туда морпехи
Рванули мрачною гурьбой,
Решив размяться для потехи
И вражий прекратить разбой.
Но будто Жилин и Костылин,
У края пропасти в горах,
Вдруг все десантники застыли
С улыбкой глупой на губах.
Они, настроились на драку,
Рвались крушить всё напролом,
А перед ними девок …
Ну, разве это не облом?
Как на картинке из “Плейбоя”,
Две поварихи после боя
В роскошных позах разлеглись –
Бедняжки славно ...
И им казалась раем жизнь...
1990-е года.