В одеяле мурчит правда;
Куришь разом уже 25-ую,
Пальцы бьют истерически такты,
И дрожат крепко губы сжатые.
Ты серьезен и прав, хоть оброс,
Горделив поэтично и взбалмошен,
Но не нужно ей больше роз:
Ни зелёных, как прежде, ни радужных.
За вулканы скупых слёз
Уплатила она детством,
И пополнила ряд стрекоз..
Кто-то фыркнет: ни мозга, ни сердца.
Но ей жить и тепло, и радостно.
Подтянись же и ты, Чудак,
Раз крапает стишки и пакостит,
Значит, помнит тебя и так.