Сборник стихов. Из пепла. 2007-2013

Стихи последних лет (2007-2013 г.г.), вошедшие в этот сборник, выражают отношение автора к современным и историческим событиям нашей, когда то большой и любимой, страны.
Автор открывает перед читателем сокровенные уголки своей души, часто глубоко скрытые (или скрываемые) от самого себя.
Почти все стихи опубликованы на различных сайтах поэзии.

Вірші останніх років ( 2007-2013 г.г.), що увійшли до цього збірника, висвітлюють відношення автора до сучасних та історичних подій нашої, колись великої та улюбленої, країни.
Автор відкриває перед читачем таємні куточки своєї душі, зачасто глибоко сховані (або приховувані) від самого себе.
Майже всі вірші опубліковані на різних сайтах поезії.


Куда летают птицы умирать?

Куда летают птицы умирать?
Когда уже скрипят натужно крылья,
Когда напрасны всякие усилья,
Когда и в мыслях неба не достать?

Так, иногда, как солнце станет врост,
И жаркий свет объемлет тихо дали
Пытает душу каверзный вопрос
И ищет  затаённые детали.

Куда они отходят в мир иной,
Где их могил несметные узоры,
Какие тайны их скрывают горы?..
И корм заботы в клетке чувств порой

Покажется и мелким, и притворным
Над этим прахом перьев, беспризорным.

2007

У картины Айвазовского

Вы слышите вой?!
Это шторм Айвазовского
С картины врывается в зал!
Мы рядом с тобой -
Перед узкой полоскою…
Умчит - не оставит следа;!
Нас нежно пугает
Старушка прилежная:
- Скорей отойти в два шага!
Тонка, ненадёжна
Полоска прибрежная,
Мокра от прибоя нога.
Но шторм не даёт
Отойти нам к укрытию,
Зелёною пеной рыча,
Как будто готовят
(Корабль к отплытию,
Но ветром сорвало причал).

Спасайся кто может!
Мы в зале единственны…
Прижавшись, зажмурив глаза,
Мы чувствуем кожей
Как холод неистовый
Движения наши связал.
И точно,
Мы так посинели от холода,
Что нас понесло – наобум!
Как стало легко
И счастливо, и молодо,
Аж сердце забилось в зобу!

Какое же небо там было высокое -
Чтоб  шторм уместить в полный рост!
А море - какое должно быть глубокое,
Чтоб столько воды вознеслось!

Мы в зале одни
Перед  штормом безжалостным,
Лишь узкой полоскою страх…
Играют огни
Над далёким пожарищем,
Дрожат от волненья уста.
Ты смотришь восторженно,
В ярком свечении,
Готова лететь в этот рёв!
Глядит осторожно,
В немом попечении,
Судьба, как старушка,
Без слов.
Как-будто художник
В азарте творения,
Мы гибнем - в угаре борьбы.
И нету полоски
Меж нами и гением -
Мы вместе на гребне судьбы!
Летим и полощемся
В свежей прозрачности,
Скрываясь в высокой волне,
В своей непонятной,
Горячей причастности,
Как это бывает во сне…

2007

Старый собака

Собака старая – обуза
И сторож никудышний!
Ты хоть корми его от пуза,
Он будет третий лишний…
Меня и лаять не заставить,
Я сплю как сом в трясине.
Пусть крепок я ещё, местами,
Отпор дам всякой псине,
Но за меня уже на рынке
Никто не вступит в торги,
Я словно старые ботинки,
Что терпят - до уборки.
Как тяжко мне читать укоры
В глазах хозяев милых!
Да, эти лужи и запоры
Нас всех сведут в могилы.
Проходят дни то так, то эдак,
Лижу (философею)
Я лапу (есть одна примета,
Что мне намылят шею…)
Хозяйка, злая как ротвейлер,
Сейчас достанет pampers,
Как те кальсоны их расклеит
Меж задними лапами-с.
Мне ничего не помогает,
Я дуюсь в полный рост – Ик!
Всё, что аптека предлагает
Идёт коту под хвостик.

Но вот я бегаю трусцою,
Легко опорожняюсь,
Смеюсь хозяину в лицо и
Нисколько не стесняюсь!
Мне вазелиновое масло
Вернуло настроенье,
И на душе моей прекрасно
И god пищеваренье.
Пусть мне шестнадцать будет скоро,
Я снова бодр и весел!
Когда собаке, скажем, сорок
И он, ну… интересен…
То не страшны ему накачки
И даже цепь - по заду!
Лежу цинично, будто в  спячке
(Чтоб не попасть в засаду.)

Собаку старую прощайте,
Ведь он так дышит сложно.
Вы в сердце у него пошарьте
(Но только осторожно!..)
Собака старая - не кляча,
На нём не ездить в гости,
Но вот такая незадача -
Скрипят порою кости.
Но вот такая незадача -
Собачье сердце тает,
Когда ему, как будто сдачу,
Хозяин кость бросает.
И сердце радостно подпрыгнет
(Хотя и сыт собака!)
Он не от голода погибнет –
От недостатка такта.
Терпите старую собаку,
Она не виновата…
Любите в старости собаку,
Ведь ей - не много нада?..

2007

Гламурная фантазия

Привычно волны бьют о пирс,
Волна волос твоих - о пирсинг.
Все мысли так переплелись!
(И на  пупке твоём зависли…)
Плывёт неведомый сосуд,
Дыханием твоим волнуем.
Ты спишь, качая на весу,
Мечты о нежном поцелуе.
Мне кажется, что я плыву
На пирсинге и, засыпая,
Я тихо говорю: «Love you!»,
Тебя виденьям уступая.
Стекает ручейком слеза,
Искрится пирсинг дивной цацкой.
Душа сидит как стрекоза
На удочке судьбы (рыбацкой).
И, уж не в силах улететь,
Обречена быть полонённой,
Сидит она - и хочет петь!
Пусть даже умереть… влюблённой!

2007

Виолончель Растроповича
(на смерть Маэстро)

Виолончели Растроповича
Не слышно, братцы!
Как от ужасного пророчества -
Куда ж деваться?!
Терять великих современников -
Горька судьбина!
Мы больше никогда не встретимся,
Но как обидно.
Приду домой - один, отравленный,
заколебимый.
Смотрю в себя, собой затравленный
и  нелюбимый.
Всему готовый страстно следовать
и поклоняться,
Мне не с кем дружески беседовать
и шумно клясться.
Стихи исходят тихим омутом,
Напрасно тая,
Хочу творить, бурлить, слыть тронутым,
Но восторгаясь.
Какая жизнь, в меня одетая,
меня - не хочет!
Спелёнатая, недопетая,
И нету мочи
Быть одному, вдали от гениев,
Их увлечений,
Быть непричастным к их творениям
виолончельным.
Лечу, отставший и непрошенный,
и мелкокрылый,
Не вижу ничего хорошего,
Себе постылый.
Не-творчество меня замучило,
Загнало в угол,
А сердце ждёт слепого случая
Себе в заслугу.
Но свысока, не допускающее,
(Сейчас растопчет!)
Не призовёт к себе в товарищи
Мэтр Растропович.
И будет жутко и отчаянно
От неталантства,
Страшнее нету, чем молчания
И дилетантства.
Всё одичало, всё запущено,
Назло влеченью,
Жду голоса, мне подающего
виолончелью.

2007

Как трудно извлечь из себя человека

                «Нас не надо жалеть…»
                Семён Гудзенко

Как трудно извлечь из себя Человека!
Всегда что-то там остаётся внутри…
Как тяжко вернуться к себе, исковеркав
Свой образ (который не ты сотворил).

Как хочется думать, что всё ещё «можно»,
Но тянет в трясину - то зависть, то лень,
И нужно тащить себя денно и нощно
За всё, что попало, пусть даже за тень!

Пусть даже за лучик - за миг озаренья
В кромешном неведеньи тёмного сна,
В мозолях и ссадинах, в спорах и преньях
С собой, за себя и в себе – до конца!

До грани, до само-почти-истребленья,
До самой последней, фатальной межи,
До некуда больше! до полного тленья,
Когда и себе ты не принадлежишь…

Да, так нелегко возрождать Человечество!
Из собственной сути, из собственных недр,
Пускай по крупицам, пускай недоверчиво -
Работать как древний алхимик, как негр!

И пусть ты валишься в бреду как с похмелия,
То всадником видишь себя, то конём,
Но надо подняться над собственным мнением -
Как встать из окопа под шквальным огнём!

Подняться над штампами собственной робости
(Вдруг вспомнишь Семёна Гудзенко стихи…)
Себя;; не жалеть! Пусть и в шаге от пропасти!
Тем более - жалости ждать от других.

2008

         Игра. Триптих

   1. В  роли  Незнакомки

Давайте флиртовать в открытую,
Чтоб аж захва;тывало дух!
Рвану кольцо, ко мне привитое,
Взорвусь как сотня молодух!!

А ты глядишь непонимающе -
С чего так тётка повелась?
Не про тебя в груди пожарище -
Всё это роль - игра и… страсть!

Не бойся, милый, бабу странную
Я отнесу сама в свой схрон,
Но до утра не перестану я
Сгорать невидимым костром.

Но миг ещё - в пылу и робости -
Всем в пику, в радость… вопреки!
Наощупь милые подробности,
Касательно моей руки.

И пусть не носят шляпки с перьями,
Но нежность вечна - как печаль!
И веет древними поверьями
Разочарованная даль…

   2. Пожилая актриса

Три измерения линейные
Плюс вес, плюс тайная тоска,
Плюс… минус годы!  Не жалей меня
Своей любовью - у виска.

Ты молод, с той нахальной внешностью,
Что женщин сходу вводит в транс,
С необъяснимою приверженностью -
К старухам, в стиле декаданс.

Но ты глядишь с такой наивностью
И ловишь мой притворный вздох,
С такой не скрытой предприимчивостью,
Что виден явственно подвох.

Я жду, когда же всё откроется
И рассмеётся гордый рот?
Рука моя в твоей покоится
(В чужой, забравшись, огород!)

Но ты - хозяин мой фисташковый,
Мой мармеладовый Пьеро
(Такой заботливый и ласковый)
Как опереточный герой!

Какой ты милый и естественный…
Но чувствую, что смерть близка,
Когда твой шепот, с лестью жертвенной,
Щекочет прядку у виска.

     3. Поэтесса в летах

У меня плохое настроение,
у меня отстойные стихи…
В зеркале видны следы старения,
и дела мои совсем плохи!

Кавалеры мне не дарят праздники,
не зовут друзья на уикенд,
у меня теперь одни отказники -
от меня самой! Как манекен

я стою, прельщая покупателей,
и на мне читается цена:
ряд морщин и жалкий взор искательный,
да под басмой скрыта седина.

Но закатной мастью ало-матовой,
словно грим - на небо лёг пожар,
и я снова слышу зов Ахматовой,
губы фиолетовые сжав.

2008


Дар поэта

            Памяти Риммы Казаковой

Поэт не должен получать гроши
За эксклюзивный плод своей души!
В моллюске узком зреет без одежд
Жемчужинка - дитя его надежд.
Там, в океанской девственной глуши,
Нет света, нет названий, нет вершин.
Покуда неразъятые лежат -
Равны талантом все, без дележа!
Что в них? Узнать до срока не спеши,
Жемчужинка сама растёт в тиши,
Вдруг иллюзорным блеском ослепит,
Что в миг поверишь - твой талант не спит!
Поэт свой образ страстно зарождал,
Растил годами, долго звал и … ждал.
Не для того, чтоб получать гроши
За плод бесценный – дар его души!

2008

ПАРНАЯ ПЕСНЯ ШКОЛЬНИКОВ
       (infinity)

1. Народная песня для девочек

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
Не философствуйте без толка -
Миг промедленья - слишком долго!

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
Им нравиться -  великий стимул,
Здесь врать себе недопустимо!

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
И помните: детектор лжи
Скрыт в вашем зеркальце души!

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
Но контролируйте свой пульсик,
Спокойствие - ваш главный плюсик!

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
Да про улыбку не забудьте,
Её держите как на блюдце!

Когда мальчишки входят в класс -
Лицо включайте в тот же час!
И не клонируйтесь в гламуре,
Все любят искренность - в натуре!

2. Народная песня для мальчиков

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
Не будьте слишком деловые -
Чтоб вас не обошли другие!

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
Да не пижоньте, но не прячьтесь,
Здесь  нужно чисто поднапрячься!

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
Стремитесь лучше быть и круче,
Но верьте в свой счастливый случай!

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
Не горячитесь слишком резво -
Базаром разрулите трезво!

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
И не гордитесь понапрасну,
Кто вы – пока ещё не ясно!..

Когда девчонки входят в класс -
Мозги включайте в тот же час!
И не усердствуйте в кутюре,
Все любят искренность - в натуре!

2008


На озере

1. Лето

Тихо на озере.
Ивы потупили
морды верблюжьи в тоску,
утки как сны,
в одиночку и группами,
глушат в воде мелюзгу.
Лебеди в паре,
торжественно белые,
будто упали с небес.
Бродят вокруг,
от жары очумелые,
люди в заботах, и без.
Мёртво кругом.
Мысли плавают сонные,
ищут, не зная чего…
Тихо на озере.
Ивы склонённые
выпьют всю душу с него…

Чёрный паук
как Отелло таинственный
чрево сжимает стрекозие -
Зло лишь одно на охоте,
воистину
спит состраданье в гипнозе и
тащит жара
свою ношу паучую,
будто обвив паутиною,
к вечеру - точно
всю землю замучает
за равнодушье утиное!

2. Зима

Не остывай! -
кричу напрасно
немому озеру. На нём
танцуют лебеди
двух мастей
(как ночью свет -
как темень днём!)
Декабрь,
и первые морозы
уже облизывают льдом
тугие берега. Угрозы
не видят птицы,
и с трудом
волнуют туши
чёрных теней
повисших плетями ракит.
Им не сбежать,
как не хотели б,
напрасен крыльев
взмах. Их скит
укрыт на берегу -
там пища,
тепло, и можно спать вдвоём.
Ну, правда, здесь зимой скучища,
и замерзает водоём…
Смотрю на озеро -
там птицы
катают гордые ладьи.
Кто их заставил покориться,
подрезал крылья?
Не гляди
уставшим взором,
я не в силах
помочь, лишь только погрустить.
А лёд всё ближе…
Ты спросила:
- Мы тоже ведь из гордых птиц?..

2008-2012

Твои  неслёзы

Твои неупрёки, невзгляды, неслёзы…
Да глаз невесёлый отлив!?
Твои ненамёки, твои неугрозы…
Но нет мне покоя от них!

Что делать с собою, как спорить с судьбою,
с моим неумением жить,
о как возместить все надежды, тобою
мне выданные в кредит?!

Я жить не умею, не принят, не признан…
Лишь глаз твоих гложет тоска!
- О, кто вы, удачники – что за харизма,
и где мне её отыскать!

На всё я согласен, но очень напуган,
мне рейдерство - не по зубам!
Для вас я лишь – лох, не из вашего круга
и выкинут вами как спам.

Ну что с меня взять – не пригоден для «дела»
(диагноз поставлен давно!),
и как бы мне в бизнес войти не хотелось -
кидалой  мне стать не дано!

И жду каждый час я звонка, но откуда?
(Чтоб дыры в судьбе залатать).
Глаза твои жгут ненадеждой на чудо.
Я снова в пути - как солдат!

Ответы держу на твои невопросы,
по кругу бреду как в бреду,
и душу мне жгут непролитые слёзы
огнём, что бушует в аду.

2008

Формула мечты (Ода воде)

Воде не нужно клясться в чистоте
И присягать на верность Океану -
Прозрачная, она течёт в мечте
(Прозрачных мыслей я читать не стану).

Вода сама себя испепелит,
Когда неправдой - как волной накроет!
Не беспокой её и не скули,
Что ты водой обрызган - не святою.

Чтобы до дна быть чистым - как вода,
Не нужно мыться каждый день под душем,
В себе самом ищу её следа,
Чтоб стать чуть чище, хоть на каплю лучше!

Мне б знать себя - как формулу воды,
Чтоб жизнь сберечь от пагубных реакций,
Поставить фильтры (долго ль до беды?!)
От примесей и прочих провокаций.

Вода не виновата, что порой
Она с душком и цветом подгуляла,
Что где-то новоявленный герой
В неё слил стоки шламовых отвалов.

Вода не виновата, что слаба
Остаться чистой в злых водоворотах...
Мы пьём как воду чистые слова,
А в мысли выливаем нечистоты!

Но нужно очищаться всякий раз,
Как в нас проникнут жизни внешней стоки,
Но нужно жить как вешняя роса -
Пусть даже жили мы, порой, без толку,

Жить так - как льются горные ключи,
Чтоб после нас не стлался след заметный,
Жить так - как льются горние лучи,
Чтоб после нас остался свет немутный.

Нет, нам не нужно клясться в чистоте
И присягать на верность новым кланам,
А просто утонуть в своей мечте,
В прозрачных мыслях слиться - с Океаном!

2009

***

Неблагодарная судьба –
быть третьим лишним в каждой драке -
в любви, в работе, на бумаге!
Но быть при этом и с душой,
и с тонкой нервною системой,
и с неким чувством...Я не с теми,
кому дано наесться всласть –
от признанных своих талантов
или отпущенных им грантов.
Но благодарен я судьбе -
за строчки поворот случайный
как поцелуй - слепой и тайный...

2009
       
Упал человек…

Весь день, с утра, идёт лапастый снег
и ветер мчит пушистую позёмку -
лежит, упал на землю человек,
подобен годовалому ребёнку.
Сломал ключицу на неровном льду
и, поднятый прохожими случайно,
добрёл домой, как будто бы в бреду
(не смог поднять с плиты неполный чайник!)
Но всё пройдёт - распорют и прошьют,
и снимут гипс, останутся лишь шрамы.
Он повторял: «Лишь об одном прошу -
Чтоб это не дошло до мамы!»
Забудется! На вновь упавший снег
шагнул он смело, непоколебимо...

Упал в любви случайно человек,
Об лёд души споткнувшийся, любимой.
И не зашить прилежным докторам
ни памяти, ни боли, ни обиды -
лежит, открытый всем семи ветрам,
отказом неожиданным убитый.
Он скоро встанет, отряхнув беду,
он станет чуть умней и холоднее...
И об него споткнётся, как на льду,
душа, неискушённая в паденье.

Так целый век валит на землю боль,
льдом покрывая души и дороги.
Что делать, чтоб не падала любовь,
чтоб не калечить руки, души, ноги?!
Как много нужно чистого песка
чтоб все места падений обезлёдить!
Но рок затейлив, тайна так скользка,
что без падений невозможно, вроде…
И ходят все – прошитые, в рубцах,
с открытым и с закрытым переломом...
Но всё-таки обидно, у крыльца
упасть вот так - ну перед самым домом!

2009

Перед дождём

Освободи мне душу, дождь,
Разрушь скопившуюся тяжесть!
Какой ещё команды ждёшь:
- Зарядов электронных, - скажешь?
И не понять, зачем держать
Весь мир в тревожном напряженьи,
Ладони, кажется, разжать...
Но медлишь ты! Дождя рожденье
Так оказалось тяжело
(Как схватки роженицы, право),
Все сухожилия свело
Деревьям, в судоржном порыве.
.
Но какже трудно на весу
Держать, с последних сил, водищу!
Я больше это не снесу,
Да только сетовать излишне.
Когда, отчаявшись, махну
Рукой, и упаду в подушки,
Закрою уши, задохнусь...
Услышу грома колотушки!
Освобождаясь от беды,
Я подбегу к балконной двери:
- О, Господи, не приведи!
И всё-таки, в Тебя я верил!

2009

Эпидемия-2009

Строптивая жена
Не уважает мужа,
Всегда раздражена
(И не верна, к тому же!)

Как волк - всё смотрит в лес,
Всё норовит унизить,
Свалился, видно, бес
На женщину с карниза.

Нет жизни никакой
Всем от строптивой бабы!
Всего делов - рукой
Махнуть да убежать бы.

Но нет и без неё
Спокойного житья мне,
Добро – оно моё!
(Висит на шее камнем).

Всегда напряжена,
Ни дня без перепалок.
Строптивая жена!
И вдруг её - не стало…

2009

Последняя репетиция
(Фаина Раневская
и Ю.А.Завадский*)

    -1-
Она кипела, и вскипала,
Сама и чайник - и вода!
Кто выключит - впадёт в опалу!
(Без адвокатов и суда).

Не подходите слишком близко,
Она ефрейтор - и комдив!
С неё не выйдет одалиска
В гарем для режиссёрских див.

Коль даже вы правы по сути,
И замечательно умны -
Свой нрав подалее засуньте,
Да будьте более скромны!

Вы знаете как строить образ
И мизансцена ваш конёк?
Неважно! Пусть вы гений сто раз,
Но в схватке с нею - вам каюк!
   
           -2-
Вам надоело прятать нервы:
- Сегодня - не восьмое марта!?
(Все знают кто здесь - номер первый),
И вы кричите: - Вон с театра!

Но Дива царственно покорна
И долго взвешивает чувства...
Но вдруг как вопль, в пучине шторма,
Алаверды: - Вон из искусства!!!

Она ушла, забыв про роли,
Чтобы пропасть, но не продаться…
И без неё идут гастроли
(И вроде не к чему придраться).

Но почему-то помнит воздух
(Все атомы и электроны)
Тот миг, когда рвалось всё вроздрыг!
И мироточили иконы…

*Фаина Георгиевна Раневская – великая русская актриса, работала в Камерном театре, Центральном театре Красной Армии, театре драмы (ныне им. Маяковского), театре им. А. С. Пушкина, театре им. Моссовета (откуда была вынуждена уйти из-за ссоры с гл.режиссёром).
Юрий Александрович Завадский - главный режиссёр Московского театра им. Моссовета.
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: "Фаина, вы своими  выходками сожрали весь мой замысел!" "То-то у меня чувство, как будто  наелась говна", -- достаточно громко пробурчала Фаина. "Вон из театра!" - крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из искусства!!"

2009

Старое фото – 48

               Моим родителям

Старое фото – какая работа!
Скрыт в нём великий секрет -
И;скрится глянцевая позолота,
В ней отражается свет.

В лицах натянутость и несвобода,
В позах наивность тех лет,
Только глаза - всё ясней год от года.
Возраста Вечности нет!

Сзади стоит офицер моложавый -
Мир защитив, он разбил три державы.
И сердце жены молодой!

Робко сидит она на табурете,
Точно Джоконда  на парном портрете,
В образе Девы Святой.

2009

Эпоха русского Восхода
        (венок сонетов)

    1. Тредиаковский

Легко меняется погода
В искусстве создавать стихи -
Осознанная несвобода
По укрощению стихий!

В Эпоху русского Восхода,
Реформ Петровых, дней лихих,
Тредиаковский стопы п;днял
Из силлабической трухи.

Цезурой, разбивая строки,
Он сделал стих простым и строгим
(Но сам не знал в стихах успех!)

Он - первый русский стихотворец,
Взирал на мир как мудрый горец:
Вчера был дождь - сегодня снег…

      2. Скоморохи

Вчера был дождь, сегодня снег -
Сменялись лидеры эпохи,
Стих рос, не ведая помех,
Как вид искусства. Скоморохи

Его воспели - краше всех!
Из песен и частушек звонких,
Под бубен и весёлый смех,
Точилась лира. Их потомки

Услышали священный ритм,
Усвоили спряженье рифм -
И засветилась ярко ода,

Элегию сменял сонет…
То от Пиита спасу нет,
То Солнца не было полгода.

       3. Ломоносов

То Солнца не было полгода
В салонах царственных вельмож,
То Холмогорский воевода,
На новое светило схож,

Без приглашения - у входа!
(Одним лишь видом сеет дрожь
В своих учёных антиподов).
С российской хваткою – Даёшь!

Творец науки – Ломоносов,
Поэт, художник и философ,
С немецких вытащил тенет

Родимый ямб четырёхстопный -
То он надменный, то холопный,
То греет так, что мочи нет!

4. Кантемир. Фонвизин

То греет так, что мочи нет,
А то сатирой или басней
Достанет Кантемир, в момент,
И станет во стократ опасней

Смешок, чем колющий стилет.
Но «смех сквозь слёзы» - больше в массе
Рождал и отклик, и привет,
А в «Недоросли» как в гримасе –

Екатерининский прожект!
Фонвизин – века протеже,
Увидел в обществе урода,

Создал комедию зеркал,
И всем как будто намекал:
Характер твой – того же рода!

        5. Грибоедов

Характер твой – того же рода,
Создатель «Горя от ума»!
Так точно, резко и  уморно
(Как первый русский неформал)

Никто, как говорится, мордой,
В грязь власть имущих не ронял.
Фонвизин, Гоголь, да из модных -
Высоцкий, Галич… Жизнь сама

Стихами правила как кучер,
Дороги не искала лучшей –
Воспитывала сразу всех:

Кому-то зажигала свечи,
А для кого-то – бесконечность!
Легка - на плач, быстра - на смех.

   6. Державин

Легка на плач, быстра на смех –
Что молодая институтка,
Поэзия - как бы во сне,
да приморожена (то шутка)…

Но всё на месте повесне –
Невестою глядит с зак;тка,
И нету краше и ясней
Высокой оды первопутка!

Державин* – первый проложил
Широкий путь, как сторожил,
Для века нового. О, ода!

Прозрачна мыслью, как кристалл,
Век из тебя произрастал,
Как-будто бы сама природа…
 
   7. Декабристы

Как будто бы сама природа
(Не вправе Муза отдохнуть!)
В исканьях чудных оборотов
И рифм, вытягивавших суть,

Произвела Титанов! П;том
И кровью, выбившись из судьб,
К Дворцовому перевороту
Вели  страну они на суд!

Дух Декабристского призыва
Жив и сегодня. Власти лживой
Свой правый суд во всей красе

Вершили русские ковбои!
Поэзия из их обоймы -
Непредсказуема для всех.

   8. Пушкинская плеяда

Непредсказуема для всех
Вершина Пушкинской плеяды
(Лицейский выпуск - как посев…)
Никто не станет с ними рядом

Ни до – ни после! К ним подсев,
Как на иглу – на стих их ладный,
Столь многие ушли в отсев -
Без имени и без награды.

Но Баратынский - с тех же круч!
Рылеев, Лермонтов, а Тютч…
И существует связь прямая,

С дня первой азбуки булгар –
До первых бардовских гитар…
(Однажды это было, в мае).

        9. Встреча

Однажды, это было в мае,
Точней в июне, как во сне,
Пустынным миражам, внимая,
Увидел путник вдруг в окне

Арбу на горном перевале,
И поспешил навстречу к ней:
(Вы притчу эту, верно, знали –
Груз номер 200 - гроб верней)

«Что вы везёте?» – «Грибоеда», -
Служивый Пушкину поведал.
Кончалась эра Золотая

Греховных праведников дум -
Ушла в Сибирь, в дуэль, в разгул,
Сама себя, не понимая…

     10. Крылов

Сама себя, не понимая,
Полусатира-полуфарс,
Как на весёлом карнавале,
Рядила в маски басня нас.

Но басня - не сатира злая,
Нравоученье, парафраз,
А середина - золотая
(Как в летний зной - холодный квас).

И всех единственней и выше -
Крылов остался в этой нише,
Никто не в силах перенять

Его пословичную точность.
Как подтверждение, нарочно,
Зима, как в сказке, минус пять.

    11. Без названия

Зима как в сказке (- 5),
Всё городское стадо стало -
Без техники. - А где же Власть?
- Да землю деребанит! Мало

Натырили, им не понять -
Ничтожной кучке поддувалов,
Что пострашней зимы – толпень,
Которая терпеть устала б…

Но мэрия - как Стрекоза
Всё голосует: - Кто там «За?» -
И нет Андреевского ретро!

А что-же Муравьи? Да спят
На заседаньях. Баксо-пад -
Так замело, покров пол метра.

       12. Жуковский

Так замело – покров пол метра,
«Зима, союзник наш» в войне,
Французской армии «La mortе»*
Пропела при Березине.

С сильнейшим войском континента,
С трёхкратным перевесом – не
Переосилил Buonoparte
Народ - на русской, на земле!

Жуковский – воин и Певец,
Бояна древнего венец -
Поэму в виде монумента

В честь павших и живых воздвиг.
Солдаты разносили стих
(И гулкие порывы ветра).

13. Потаённая поэзия

И гулкие порывы ветра,
Как бы истории самой,
Святые фолианты треплят,
Что туго стянуты тесьмой…

ГУЛАГовский набор поэта:
Из ссылки в ссылку (под конвой)
Везли и Пушкина, и Фета,
И Блока с Брюсовым (он - свой!)

Под нестареющие строки
Рождались новые пророки,
Каменьям лагерным подстать -

Славяно-эллинское братство,
Постмодернистское пиратство…
(И я боюсь тебя обнять!)

    14. О творчестве

И я боюсь тебя обнять,
Когда ты на меня сердита,
И лишь могу себе пенять,
Когда в стихах нет чувства ритма!

Так много нужно передать –
Того, что в глубине сокрыто!
Пытаюсь всё зарифмовать…
(Три века на груди согрето!)

И отрабатывая стиль,
Врываемся в борьбу светил,
Где лишь стихии колобродят…

И ждут поэтов молодых
(Давно известно, что под них
Легко меняется погода!)

       15. Музе

Легко меняется погода:
Вчера был дождь – сегодня снег,
То солнца не было полгода,
То греет так, что мочи нет!

Характер твой – того же рода:
Легка на плач, быстра на смех,
Как будто бы сама природа,
Непредсказуема для всех.

Однажды, это было в мае,
Сама себя, не понимая,
Зима как в сказке - минус пять,

Так замело – покров полметра,
И гулкие порывы ветра…
И я боюсь тебя обнять!

*«La mortе» - мёртвая (франц.)

2009

Зимой

Завалящий повод, несусветица -
просто снег, летящийся из-под крыш,
а во мне уже твой образ теплится,
и ко мне ты, словно, говоришь!
Только очень пасмурно на улице,
а желанья, как вор;ны, спят,
ничего во мне не заволнуется,
лишь под ветром ветви заскрипят.
Посмотрю в окно заиндевелое,
сквозь узор струится мутный свет -
что б со мною летом ты ни делала,
но зимой - не помню я об эт…

2010

Алёна
(небольшая поэма)

      -1-
В водовороте бурных дней,
многозначительных событий -
в расцвете юности своей
и малозначащих объятий,
Алена милая царила,
себя поклонникам дарила,
была отважна в чувствах нежных
и доверяла больше им,
чем полагалось бы. Любим
был ею образ (кто – неважно!)

И офицеров молодых
она решительно смущала,
а покровительства следы,
казалось бы, не ощущала.
(Но пылкий, ушлый ухажер
не лез к начальству - на рожон!)
В картографической артели,
по дивной прихоти служа,
она была не то сержант,
не то невеста, в самом деле!

Шёл год за годом, женихи
сменялись чередой сезонной
(армейских дев одни лохи
берут для жизни - для семейной).
Её желали без затей…
(И в скобках скажем - без детей).
Алёна много не тужила,
всегда наивно весела
(к разряду дев отнесена
мной потому лишь, что служила).

Я тоже знал её тогда…
Она была в зените славы
и появлялась иногда
в компании одной подруги.
Но в ней уже читалась грусть
(хоть ошибиться я боюсь).
Она исчезла вдруг куда-то,
не появлялась года пол,
пришла, счастливая, в упор:
- Я замуж выхожу, ребята!

           -2-
- Кто он? - Восточный человек
(случайно встреченный на пляже)
крутой джигит, горазд yemek* …
- Ты влюблена? – Не знаю даже!
- Ну, ты Алёнка – мо-лод-ца,
нашла такого молодца!
За это выпили шампани,
затем добавили винца…
- Нет, я в завязке - до венца!
Теперь я пахну лишь шампунем.

Ещё полгода пронеслось.
О ней тогда ходили слухи,
что ей уволиться пришлось
в запас из воинской обслуги,
и что Алена взаперти…
(Что лучше, чем на па-пер-ти).
Но вот беда - не может дева
никак принесть благую весть -
точнее забеременеть.
А раньше было – только дунуть…

Но вот однажды рассказала
подруга давняя, на-раз,
как акушерка из родзала
гешефты делает… Рассказ
был принят как команда к бою
(что будет, Алечка, с тобою!)
Договорились, что как только
поступит юная мамаша…
Как говорится, будет наша!
И что переживать без толку?

И вот, в урочный день и час,
Алёна мужу заявляет -
мол, будет первенец у нас
(и свой животик выставляет…)
Он плакал-пел-плясал-скакал
наш, прямо скажем, аксакал*.
Чтоб риски снизить до нуля,
Алёна к маме уезжает,
там к сроку мальчика рожает...
(И как родного приняла!).

         -3-

Прошло два месяца от роду,
малыш-отказник чуть подрос,
Тимуром назван был он сходу -
в честь деда, это не вопрос.
А на кого похож ребёнок?
Папаша вылитый - с пелёнок!
Любим родителями страстно -
до умиления, до слёз.
Алена счастлива всерьёз
(порой серьёзна, неуместно).

Однажды случай был такой:
чего-то там она поела,
её стошнило (раз-другой),
потом… она похолодела!
Тайком идёт она к врачу…
(Я верить в это не хочу!)
Ну да, природу не объедешь,
как бают, на кривой козе:
- Вам пять недель, моя мамзель,
готовься - мамой скоро будешь!

- Да, так бывает иногда,
что не сбываются прогнозы, -
ей доктор говорил (вот гад!)…
- Что ж делать?! - Что-то делать поздно!
- И это ваш последний шанс.
Второе сердце бьётся в вас!
Алена выпала в осадок -
от мужа кровное дитя!
(Всего два месяца спустя…)
Кому-то это было надо?!

В себе Алена измененья
всё больше стала отмечать…
Свои тревоги и сомненья
другим не стала поверять,
а собрала ребёнка в кучу,
уехала, на всякий случай.
Там втайне дочку родила,
договорилась с директрисой
(назвав в честь матери Клариссой),
в детдом малютку отдала.

        -4-
Сама вернулась, будто с юга,
с три кучи мужу наврала,
и жизнь опять пошла по кругу,
но с тайной, спящей у двери.
Порой она срывалась к тёте…
(Зачем - и сами вы поймёте).
А с директрисою детдома
подписан тайный договор…
(Алена с этих самых пор
жила на два, простите, дома).

Был в договоре пункт один
(и как казалось, без подвоха),
что дама или господин
удочерить не смогут кроху
(и что духовный патронаж
не будет стоить так уж – аж!)
Алена чуть повеселела -
был в радость муж, не в тягость сын,
лишь ужасающие сны
прижились в ней как новосёлы.

Клариссу навещала мать,
старалась - хоть разок в декаду,
дочь начинала понимать,
была ей бесконечна рада!
(Вопросов тёмных и простых
ещё их жребий не настиг).
Что будет впереди - не знала
Алена и жила - сейчас:
мол, жизнь придумает без нас
сюжет для нового сезона.

Был пандемии год тревожный -
детдом закрыт на карантин,
и в этой обстановке сложной
малыш не болен - ни один!
Нет, болен, а верней больна
директор дома – вот-те-на!
Но карантин снят понемногу -
для родственников вход открыт,
мамаша к дочери парит,
и мажет на ходу помаду.

       -5-
Не передать словам привычным
вой вьюги, волка, и вдовы,
не передать и мне, конечно,
о чём - уж догадались вы ?..
Алёне няньки рассказали,
что девочку (её) забрали!
Американская семья,
приехавшая специально
приобрести дитя - реально…
Ну как тут не сойти с ума!?


Алена к директрисе мчится
и узнаёт, что та больна
и, мол, не знает, что творится
уж месяц, кажется, она.
Когда же всё она узрела -
аж вся на миг похолодела.
Не знает адреса никто -
не мониторят специально
процесс усыновленья, тайно
детей увозят за кордон.

Поплакали-погоревали,
но возвращаться надо в дом -
там сын, работа и так далее.
Но, видите ли, дело в том,
что не была б она Алёной,
когда б смирилась… дурой полной…
Нет, по приезде, в тот же миг
всё мужу тут она открыла
(нет притворяться больше силы!)
Её он понял… если б мог.

Привыкнув к обстоятьльствам новым,
Алена начала искать
по всем друзьям, былым знакомым...
(И муж ей начал помогать!)
На время, отложив вендетту,
он стал трагическим поэтом…
Задействован был генерал,
а брат его служил в таможне
(где всё нельзя – и всё там можно),
да всё идеи генерил.



         -6-
Ещё был Александр Ильич,
убойной группы полководец,
нашёл друзей на Пальме-Бич*
(у нас везде есть свой народец!),
все службы поднял на-попа,
но в цель, как видно, не попал.
Лишь «убыл, убыл…» - все журналы
(как-будто путали следы…),
не дали поиски плоды.
Алена, что ж ты натворила!

Прошло три года, будто в спячке,
и рана стала заживать -
так паруса висят на мачте,
не в силах больше ветра ждать.
(Ну, пусть не паруса, а шторы,
и, правда, кто бы с этим спорил?)
Тимур уж ходит в первый класс,
и знать не хочет всяких баек,
он в папу крут, а в маму боек
(но жизнь испытывает нас…)

Однажды в телепередаче
сюжет Алену поразил -
ребенок был убит на ранчо
в семье приёмной*… Нету сил!
(Рождает сердце материнское
к тем людям чувство озверинское).
В тот раз избит был мальчик вусмерть,
как выяснилось из газет -
статья на первой полосе…
Тут мысли начинают виснуть!

Алена стала все газеты
читать с начала до конца,
ища известные сюжеты
(ища знакомого лица…)
Так день за днём - и год проходит,
Алена места не находит!
А дети гибнут в разных странах -
то там, то здесь, наперебой -
то задохнулся газом boy,
то… Это очень-очень странно!

       -7-
Лирическое отступленье,
как стилистический приём,
рождает лёгкое волненье -
как лёгкий флирт, как звёзды днём.
Но косвенные отношенья
таят прямые ощущенья…
А, впрочем, это не антракт,
совсем не перемена дела -
так автор тихо и умело
вам льёт бессмертия нектар*!

Он верит (будто отвлечённо),
Что может, через толщу лет
мальчишка вскрикнет восхищённо…
(Не над поэмою, о нет!)
Изобретёт мой юный хакер
Программу - исправлять… характер!
И вновь Алёна - молода,
своих не ведает ошибок,
и дочь растит, и от улыбок
морщинки шалые у рта.

И девочка, сама ребёнок,
не бросит сына наобум…
И примут, наконец, законы -
запрет на экспорт бэби-бум!
И все закроются детдомы
(осиротеют бизнес-дамы).
И чтобы вирус или кошка
не помешали в добрый час,
я расскажу ему про нас…
(Пусть будет лирики немножко!)

Как отступленье ни пошл;,
но чтоб никто не оступился -
напомню вкратце, что прошло
уже лет десять (кто не влился),
Алена мужа обманула,
но в западню себя вогнала!
Дитю чужому - как журавль,
дитя ж родное потеряла,
затем везде его искала…
Кларисса, где ты… ты жива ль?!

       -8-
Сегодня год как мамы нет.
Сын и отец вздыхают тяжко
и смотрят на фамильный склеп…
(Похожие как две затяжки!)
Им тайный смысл открыть, желая,
Алёна смотрит как живая.
И волны плещутся над нею,
и как в замедленном кино,
она плывёт, плывёт - на дно…
(И мой язык, увы, немеет).

Перенесёмся год назад.
Алена, помнится, листала
газету, задержала взгляд
и … тут же, замертво, упала!
На фото в полный рост была
Кларисса изображена…
Был на полу разбит сервиз
и разномастная посуда…
Рычал как-будто бы оттуда
американский атавизм.*

Она жила ещё недолго.
В последний путь взяла с собой
газету эту (как наколку…)
Прощай, Алёна! Бог с тобой!
С моста отважно сиганула
и ждёт заветного сигнала…
Отец и сын идут, сутулясь,
и каждый в чём-то повинён
(но каждый знает, что - не он!),
затем всинхрон они вздохнули…

И вправду, нечего сказать,
нет слов таких, на самом деле…
Тоску так трудно передать
мужчин, мустангов и метели!
Но дальше ускользает мысль.
Боюсь, что вас я утомил.
Ну что ж, прощаться нам пора,
хоть жаль мне так прощаться с Алей…
Вы помните, она вначале
была ко всем нам - так добра…

Примечание:
*1 yemek (с турецкого, произносится: йемэк) - еда (есть, питаться).
*2 Аксака;л - глава рода, старейшина, почтенный человек у тюркских народов в Средней Азии и на Кавказе.
*3 Палм-Бич - округ штата Флорида Соединённых Штатов Америки.
*4 Первое сообщение: в США погиб усыновленный ребенок из России, он был усыновлен супружеской парой из США. Обстоятельства гибели ребенка не уточняются. Второе сообщение: усыновленный в России двухлетний ребенок скончался в США в нагревшемся от жары автомобиле, где его оставил приемный отец. Третьего ребёнка загрызла собака.
*5 Некта;р (греч.) - в греческой мифологии напиток богов, дающий бессмертие.
*6 Атави;зм (от лат. atavus — отдалённый предок) — появление у особи признаков, свойственных отдаленным предкам, но отсутствующих у ближайших.

2010

***

Никто не прокричит над бездной,
не позовёт, не приголубит…
О, Одиночество, так празднуй -
меня никто-никто не любит!
Но я и сам не рад - такому
себе, израненному зверю
(да это каждому знакомо,
Живущему, за каждой дверью!)
Я не люблю весь мир, и даже
того, что наверху, и в море.
А мир себя ещё покажет,
и безнадёга вены вскроет!
Но нет, не вены - это образ,
и всё во мне - лишь поза, поза…
И умирает в день - по сто раз
душа, для тела - лишь обуза.

2010

***

Не слушай меня и не жги все мосты!
Сгреби меня, что ли,  в охапку!
Ну что ты насупился, что ты застыл?
Решайся скорее на  схватку!
Я вся нерешительность, вся - невпопад,
вне чувств и вне времени даже…
И я выбираю, почти наугад,
чужую цену (для продажи!)
Но жду я напрасно решительных рук
(Ты сразу смирился с потерей…),
И поздно теперь объясняться, мой друг...
- Закройте, пожалуйста, двери!

2010
             
Восточное
         
Пахнет хурма шоколадом! -
Ты прошептала всерьёз,
Детским, восторженным взглядом
Смотришь в глаза мне - до слёз!

Ягода с Турции жаркой,
Ярко-оранжевый плод -
Так откусить с него жалко,
Что - аж за сердце берёт!

С чёрной эбеновой ветки
Сорван он чёрной рукой,
Черной, пиратскою меткой
Прислан отнять твой покой.

Будешь вкушать эти фрукты,
Станут они навевать
Трепетность этой минуты,
Слов этих жуткую власть.

Пахнет хурма шоколадом…
Словно волной - на гранит,
Я разобьюсь о громаду
Смысла тех слов… что в них скрыт!

Слышу я в них заклинанье,
Абракадабрную вязь,
Жгучую жажду-желанье,
С магией тонкую связь.

Я погибаю в объятье,
Звуко-морфемного лада…
Дева в оранжевом платье
плачет живым шоколадом!

2010

На малом ходу

Я в вас влюблялся малой скоростью -
Как разгоняется состав,
Сначала просто - в ваши волосы,
А дальше я, бежать устав,

Влюблялся в то, что было проще мне -
В ладонь, отпущенную впрок,
И в губы ваши – тонким росчерком,
К ним запрещающие торг…

Но шёл состав, себя баюкая,
Не чуя под собой колёс,
Я увлечён был вашей юбкою
(И интерес всё время рос!)

Напрасно было путешествие,
И я отстал, сбавляя прыть.
Вы вышли… (замуж за предшественника),
Но вас я не могу забыть!

Состав, ненужно и потерянно,
Уткнулся мордою в тупик…
Влюбляться нужно - не со временем,
А полным ходом - напрямик!

2010
      
Сон

Мне снилось,
что ты целовалась с другим,
его, обнимая рукою,
так крепко и нежно…
Мелькали  огни
в вагонном окне, над рекою.
Я молча сидел
где-то в дальних рядах,
но видел отчётливо горько
как вязок был взгляд…
И удушливый страх
мне сдавливал медленно горло.
Я б мог невидимкой
летать да скорбеть,
но нет, я сижу недвижимо,
прикован во сне
эту муку терпеть
(хотя и видение лживо!).
Но нет,
ты целуешь его горячо,
с закрытыми (знаю!) глазами,
сжимая рукою
тугое плечо…
А поезд, казалось бы, замер.
Но сон не проходит
не день, и не два,
и я всё смакую картину:
и то - как склонилась
твоя голова,
и тёмных волос паутину.
Зачем ты
его целовала всю ночь,
покорно забывшись в объятье?!
А утром, как-будто
прилежная дочь,
ты гладила смятое платье…

2010

Мадригал

Кому нужны чужие кольца,
чужие мысли в тишине,
чужая святость богомольца
иль преданность - чужой жене?!
Но так сверкали кольца в пальцах,
но так далёк был гордый лик,
что взором вечного скитальца
я к ним восторженно приник!
Но кольца были  бестелесны
и только отражали свет…
И всё вокруг казалось пресным,
ненужным - как чужой совет.

2010

Человек всех сердец. ВВ – 30

Чтоб навсегда остаться в душах,
Чтоб солнцем души освещать -
Как нужно петь,
Как нужно слушать,
Как нужно глубоко дышать!
Чтоб навсегда остаться в людях,
Стать Человеком Всех Сердец -
Как нужно чувствовать -
В валюте
Любви вселенской, наконец!
И каждый год, два дня запоем,
По всем каналам на Руси
Поётся он
Смертельным боем!
Володя! Господи, спаси,
Не дай убить его навеки,
Не дай забыть его вовек!
Ну, хоть два дня
О человеке
Заплачет наш продажный век.
И будто ложью поперхнётся,
И будто, чисто задышав,
Хоть на два дня
Пусть в нас прольётся
Его Высоцкая душа.

2010

***

Уходишь?!
И слова не скажешь,
глаза под ресницами прячешь…
Как больно!
Улыбка на страже,
но горькая выпита чаша!
Как долго прощание длится,
а может, мгновенье одно лишь,
сметая опавшие лица...
Но ведь и его ты - не любишь!

2010

Любовная песня оленя

Прислушайся и ты
к молчанию природы -
о, как молчит она!
Всем небом, всей водой,
и лесом золотым,
и кустиком безродным,
и этим нежным воздухом!
И той,
вселенской тишиной,
которая бессмертна,
которой нет конца
в молчащей  вышине,
и только слышен крик
израненного сердца,
и кажется, тот крик
всего-всего важней!
Его не слышит лес
и озеро подо; льдом,
не слышит даже мать
(да слышишь ли ты сам!?)
Трубит олень тоску
в отчаянии  гордом,
зовёт подругу он,
и катится слеза.
Но дикий этот зов
пугает и тревожит,
и хочется бежать,
но лечат болью – боль!
И хочется кричать
оленем тоже…Тоже,
надеясь, как и он,
что где-то ждёт любовь!

Голубятникам

Я в детстве не был голубятником,
но им завидовал отчаянно!
Это потом явились битники
(к ним голубятники причалили).

Я помню – свист! И стая облаком
из  голубятни - во все стороны…
Это потом всё стало побоку -
как в хазы въехали просторные.

Какие парни содержали их!
Чудесных - белых, сизых, розовых!
Из генералов их разжаловали -
и стали улицы бесхозными.

Как ставили силки на улицах,
и, притаившись за обочиной,
с сосредоточенными лицами…
(Теперь - до баксов лишь охочие!)

А голуби обеспородили,
жируют в основном по мусоркам,
но где-то есть ещё юродивые,
которым до небес - не высоко!

Под реп и скрежет иномарочный,
они - из тех времён, доверчивых,
когда все были мы «товарищи»
(и были ласковы к нам женщины!)

Они воздвигнут, из чудачества,
вновь  голубятни,  неформатные,
и возрожденье Человечества
начнётся с них, из пыли атомной…

2010

Сон Ахматовой

Помнишь, как раз, возвратившись с работы,
мне подарил кашемировый шарф*?..
Шарф это дивный, индийской работы,
я положила в наш старенький шкаф.

Жгуч как янтарь и прозрачен как воздух,
он, позабытый, лежал до поры,
шарфик заветный, похожий на розу,
скрытую в книге любовной игры.

Что же он чувствовал в тесной постели,
раз лишь коснувшись нежнейшей руки?
Годы надежды во тьме пролетели…
Как мы с тобою теперь далеки!

Друг был убит (по нелепому делу!),
мне изменявший и преданный мной…
Верность хранит его духу и телу
шарф, милый шарф, ты тому не виной!

Сердце  закрыто в шкафу сновидений.
Мальчик далёкий, с трагичной судьбой,
молча целует (непризнанный гений!),
шарф, словно птицу, кружа над собой.

Ты мне расскажешь как всё  это было,
я не поверю - какой озорник!
Многое я о себе позабыла,
многое ты мне напомнил… на миг.

2010

Ода блинам

Хорошо, когда в доме на завтрак блины
Поджидают в глубокой тарелке,
Хорошо, коль в улыбке законной жены
Всё иное покажется мелким.

Хорошо рвать частями их мягкую суть,
Заключённую в трубочках  липких,
Запивать чаем с мятой. Так пахнет в лесу
В междуросье парном - как в улитке.

Хорошо встать упруго, в глаза заглянуть
С благодарностью младшего брата,
И не в силах уже никогда обмануть,
Ощущая себя виновато.

Есть в блинах этих тайна неведомых чакр,
Отголосок костров диких гуннов,
А жена, будто Солнца - небесный гончар,
Их печёт  в сковородке  чугунной.

Хорошо, когда в доме на завтрак блины
Поджидают в тарелочке сытно,
Хорошо, когда вы - всё ещё влюблены…
И от этого чуточку стыдно.

2011

Размышление под Новый год

Эта стужа не знает пощады,
сыплет острыми иглами снег,
и ругается матом площадным
схожий чем-то со мной человек.

Он скользит по хрустящей пороше -
просто так, чтоб куда-то идти,
он как снег: ни плохой - ни хороший,
(не поможет - и не навредит).

Будет помнить крутой перекрёсток
как карабкался он напрямик,
и как было порою непросто,
до падения, может быть, миг.

Скрежетали под челюстью зубы,
вылезали с натуги глаза,
но шептали промёрзшие губы:
- Поворачивать в жизни нельзя!

Он дойдёт, непременно, до цели
И окончится антициклон,
Солнце высушит плиточный цемент
словно сказочный Антик-Циклоп.

Нескончаемо сыплет, а время,
неустанно сугробы метёт,
и народ со времён Авраама,
продираясь, стремится  вперёд.

И похож на меня неслучайно
человек, с детских лет до седин,
всё скользит по тропе обречённо,
а потом остаётся – о д и н…

2012

Рубите якоря плохих воспоминаний

Рубите якоря* плохих воспоминаний,
Мешающих скользить вам по волнам судьбы!
Обманчивой тоски тугая тина манит
В пустую глубину распавшихся обид.

Рассудочная муть, раскаянья подобьем,
Не даст вам всплыть наверх по солнечной тропе,
И будет всё пытать, как пикою под рёбра,
И выпустит в вас весь расчёт своих торпед.

Рубите якоря! К мечте плывите смело,
Не помните обид:  чужих, своих – любых!
Не думайте  о том, что вам осталось мало,
Ведь жизни каждый миг рассчитан - чтоб любить.

Пытают вас во сне, в минуты отчужденья,
И,  кажется, от них спасенья не проси,
И снова вводят вас в солярис осужденья,
Который ничего в минувшем не простит.

Блаженство забывать даётся людям даром,
Но где-то в глубине сознание таит
Всех жизненных колец пережитые драмы,
И эта глубина порой в себя манит.

Но нужно дальше плыть, и в мигах, словно в брызгах,
Барахтаться вперёд сквозь чудища коряг…
Я также как и вы растерзан и раздрызган,
Но я кричу вам вслед: «Рубите якоря!»

Картина деревни

В запустенье сад цветущий –
Пни торчат из-под земли,
Детский сад стоит как нищий,
Клуб по доскам размели.

В школу 8 километров,
Каждый день - туда-назад,
Отошли былые мантры,
Не вернулись образа.

Одичавший скот пасётся
(Чаще в облике собак),
Не на что перекреститься,
В небе только облака.

Люди всё сидят по хатам -
Пьют чифирь и самогон,
Да ругают власти матом,
Куры не несутся в гон.

Запустенье бродит в душах.
Нету дров под рождество,
Безнадёга сердце душит
И кругом у-бо-же-ство.

Кто приедет, кто поможет?
(На детей надежды – грош!)
Каждый день одно и то же,
Масла нет - одна гуашь.

Двадцать первый век в деревне -
Что в мобильных сотах мёд,
Лишь в 3D изображенье
Всё порхает да цветёт.

Не пробудят землю эту
С ноутбуком интернет,
И теряем мы планету,
А другой в запасе - нет…

2012

В духовной темноте

Мы одичали в беспоэзии
Как сад дичает от бесхозия,
И как страдает от коррозии
Душа, вся в рыночных психозиях.

Мы простудились от бескнижия
В болотной тряске детективищной,
Нам не хватает вновь безбрежия,
Нам мелко жить по мерке нынешной,

Нас отравили новым вирусом -
Мы сами стали вроде «червьями»*,
И чувствуем с каким-то ужасом
Как в нас господствуют кочевники.

В нас вырубили свет духовности
Рубильником обогащения,
И этому нет срока давности,
Нет - и не будет всепрощения.

Мы все виновны в одичании
И в подленьком не-соучастии,
И биться нечего в отчаяньи
И в строчках рвать себя на части, и…

2012

Курортный роман

Как только мы
вошли  в наш тайный дом -
вдруг поняли,
что мы совсем чужие,
и, пряча взоры
в окна со стыдом,
так напряглись
как нервные пружины.
Куда же делась
трепетность в руках
и страстностью
казавшиеся вздохи?
Как будто вмиг
просохшая река,
на дне которой –
ни одной рыбёхи!
Сбежим отсюда,
от себя - в костёр
сгоревших звёзд,
дымящих в небе углем!
(Пин-код любви
как будто кем-то стёрт
и для сердец
пароль вовек загублен!)
А воздух чист,
и с моря бьёт прибой,
нет сказочней
природы южной ночи!
И только мы
не смотримся с тобой
в витринах стёкол,
рвущих души в клочья.
Так пташка, что
в неволе родилась,
лишь в клетке
выпевает свои трельки,
мы обстоятельств
разорвали власть,
да оказались
не в своей тарелке.
Мы в дом опять
вернуться не спешим,
так одиноко
в этом доме - вместе!
Я после напишу
любовные вирши,
да их не поднесу
Вам – как своей невесте…

2012
    
Собкор 41-го
(небольшая поэма)

Посв. К.Симонову
               
         1. На войне

Собкор газеты, пьяница и лирик,
Бесстрашный - и в бою, и на пиру,
пою тебе сегодня панегирик,
готов с тобою выпить - на пари!

Старлей весёлый, вспомни анекдотец,
Который - ты, признайся, сочинил
(смеялся сам великий полководец,
другой же, сидя рядом, почернел).

Герой всех книг и всех воспоминаний
(что в будущем напишутся тобой),
из тех окопных очерков и знаний,
под пулями добытых… Мон тре бьен*!

Какие были жен-щи-ны на фронте
и как умели до конца любить –
в последний раз! – Вы, сударь, не филоньте,
потом, собкор, докончишь свой рассказ!

Такие не филонят, извиняюсь,
а любят так азартно и  вразнос,
что до сих пор живые изваянья
ночами к нам являются! Взасос

Ты куришь трубку - в ней Дукат ядрёный,
пьёшь Греми «потный» (не с Того ль стола?!),
в кармане носишь пистолет дарёный,
но ИМ - своим ты полностью не стал…

Тебя боятся, и всегда боялись
все подлецы - всех стран и всех эпох,
тебя простые люди обожали,
а это значит - ты не так уж плох!

Тебя полюбит юная девица,
лет на пятнадцать младше, и взрослей…
(Сначала вся богема подивится!)
Ты лыбишься, но ты мне верь, старлей!

Бери блокнот - я адрес задиктую,
чтоб зря ты время после не терял,
Шучу, я сам бы полюбил такую,
но ждёт она по-прежнему тебя.

Собкор умылся, сдвинул портупею -
на месте «Лейка», ППШ**, блокнот…
- С последнею машиною успею
на линию – ту, за которой – фронт!

Уехал, пыль столбом за ним клубится.
- Вернёшься ль, буду очень-очень ждать!
Собкор в ответ мне только улыбнётся,
протянет руку - чтоб мою пожать.

Как я хотел бы быть вон тем собкором,
махнуть туда, на том грузовичке…
А он не понимает, и с укором
Мне крутит пальцем дырочку в виске.

           2. Снова мир

Жив, лейтенант! Простите, Herr полковник,
к тому же - Сталинский лауреат?!
И девочка-колючка, как шиповник,
не сводит с вас свой восхищённый взгляд…

Теперь вы вхожи в первую обойму -
борец за мир, президиумов член,
ваш дом - в высотке, и машина - к дому
(и полон стрел негнущихся колчан…)

Вы за границей - всей страны посланник,
вас любят здесь и уважают там,
вы лучший в мире лирик вдов и нянек,
ваш стиль собкора - не газетный штамп!

Такая жизнь даётся не задаром –
никто не видит как, набравшись в дым,
солидный мэтр с юношским задором
свой каждый день прожитый - бьёт под дых!

Как он хотел бы вновь, из жизни праздной,
порой помчать туда, к передовой,
чтоб утром встать, очистившись от грязи
(вдвоём с несостоявшейся вдовой).

Вновь улетать в Японию, Париж ли
(и выполнять наказ секретных служб…),
в салоне напиваться с первым ближним,
соратником своим по ремеслу.

Идти как в бой на штурмы кабинетов,
чтоб выбить для забытого бойца
квартиру, орден… (если оклеветан -
стоять за справедливость - до конца!)

Порою ошибаться, бить с размаху,
подписывая письма против тех,
кто шёл наперекор, не внемля страху…
(Расплатится - как кровь из горла, стих!)

Любить друзей, прощать им мелких бесов
(и пусть наверно - не верна; жена…)
Оправдывать! Все аргументы взвесив,
пройти порой по лезвию ножа.

Вершить перевороты и захваты
в борьбе - не вольной, а в борьбе за мир,
всех «тёмных дел» невольный завсегдатай
(Вождя - и собутыльник, и кумир).

Ты пережил Его… Побыл в опале -
в Ташкентской  ссылке пару тройку лет,
Но возродился, снова сексапилен,
Хемингуэя на стене портрет.

Редактором журнала Ново-мира
ты вывел в свет такие имена!..
Забвенные, на время, Третьим Римом,
но их тогда узнала вся страна.

Ты был собкор на острове Даманский -
на скрытой, необъявленной войне,
как дежавю - нет, не второй - германской,
а Халхин-Гола (ясной - не вполне…)

Ты пережил и взлёты, и паденья,
всегда был честен, не всегда был прав…
Два раза в жизни не сдержал рыданья -
в Победы день, да в лагерь раз попав -

В немецкий лагерь смерти, в том же мае
(когда 7-го ставили концерт!),
но сердце до сих пор кошмар сжимает
и снится по ночам лицо - без черт…

Твой прах развеян был над полем ратным***,
где принял ты свой самый первый бой -
под Могилёвом, в 41-м - ротным
(и был один помилован судьбой).

Всё помнит нерв щеки, и в напряженье
тот палец твой - на спусковом крючке…
перье;вой ручки с золотым жуж-ж-жаньем
как штурмовик на узком пятачке.

И как всегда, ты для врага опасен,
отважный лирик павших, но живых -
пробился к нам как солнце промеж сосен,
как твой Тезей - сквозь псов сторожевых.

Твой Лабиринт был в дебрях диамути,
а партократ – твой личный Минотавр,
такой же беспощадный и дремучий…
Но ты махнёшь рукой мне - мол, оставь!
      
        3. Последняя встреча

- Мы жили, хоть и трудно, но нескучно,
да не судите, Господа потомки!
И пусть вы в чём-то нас сегодня круче,
Но это мы (за вас!) легли под танки!

На нашем теле пулевые раны,
а в головах Платон**** с всеобщим благом.
Мы заблуждались? Да, но как ни странно,
всё повторить не прочь… И с тем же Богом!

(По мотивам романа Вас. Аксёнова  «Москва-ква-ква»)

Примечание:
* «Тре бьен, мон шер, тре бьен!» (по-французски tres bien, mon cher) – «Как прекрасно, мой дорогой, как прекрасно!»
** ППШ - пистолет-пулемёт образца 1941 года системы Шпагина (7,62 мм)
***  Согласно завещанию, прах К. М. Симонова был развеян над Буйничским полем под Могилёвом, где он принял свой первый бой в 1941-м году
****Платон - древнегреческий философ, был в моде в 40-50-х годах ХХ века в среде интеллигенции как мыслитель государства будущего. В диалоге «Государства» даётся концепция об идее блага как высшем объекте познания

2012

Водохрещение

Из нор души бегут как крысы
слова  раскаянья (при течи),
и, не успев от них укрыться,
я погружаюсь в сень Предтечи!

Я очищаюсь ритуально,
в прямом и переносном смысле,
не понимая - что реально,
а что - запеченные мюсли*.

Но нужно снова на поверхность
всплывать чтоб жить, творя добро лишь
(пусть ты на самом деле - нехристь,
а Благодать - ещё намолишь!)

Так в день Крещения, как в прятки,
играешь в очищенье с Небом,
всю жизнь твои сверкают пятки
(бежишь, но оставаясь снобом!)

Лишь иногда, как ночь обступит,
повеет холодком - как с миквы,**
с души стекают, словно струпья,
слова раскаянья и молитвы.

*Мюсли - еда, приготовленная из сырых или запеченных злаков, сухофруктов, орехов, отрубей, ростков пшеницы, мёда и специй.
** Миква - водный резервуар для омовения с целью очищения от ритуальной нечистоты

2012

Стритрейсерка*

Свидание с весной!
Воздушный поцелуй -
не оставляет
ни следа, ни вкуса.
Ты мчишь на всех порах,
едва полуцела,
на скорости коварного искуса.
Заводятся глаза
спиралями орбит,
ты не напряжена,
а рот в ухмылке вязкой,
свободная спина
нисколько не горбит,
твой конь стальной
несёт тебя к развязке.
На вираже слегка
ты спустишь тормоза
и полетишь вперёд,
легко и бесшабашно,
твой мотоцикл падёт
как вешняя гроза,
чек-поинт** - твой!
Ничуточку не страшно!

Отстало от тебя палёное ГАИ,
а маты всех водил
отскакивают звонко,
им только попадись –
конечно, нагорит,
но ты всегда была
фартовая девчонка!
Им разве объяснишь,
что гонки - это спорт,
что есть круиз-контроль***
и техника в порядке?
И длится сотню лет
нелёгкий этот спор,
что это лишь игра,
со смертью - в прятки…

*Стритрейсеры - любители уличных гонок. Стрит-рейсинг (англ. Street racing) - уличные гонки, форма неофициальных и зачастую незаконных автомобильных гонок, которые проходят на общественных дорогах
**Чек-поинт (англ. Check-point)  — гонки по городу от точки (чек-поинта) до точки (обычно 5-6 чек-поинтов, один из которых - финиш)
***Круиз-контроль — это устройство, поддерживающее постоянную скорость, автоматически прибавляя ее на подъемах и уменьшая при спусках без участия водителя, значительно снижает чувство усталости.

2012

Заклятые браты

Обрезы пид стрихамы ждут до поры,
накормлены смазкой - от пуза,
подточены, рядом стоят топоры
и держат надменные позы.

То «братья по крови» встречают гостей
(с презреньем шляхетного вуйка!),
и холод доходит до самых костей -
в войне без единого звука.

Наш русский великий - для них псяча мовь,
москальский язык комиссаров,
ведь всё ещё помнят каплычки церков
Сов-е-ты (и красных корсаров!)

И мы не забудем, но что поминать…
Мы непримиримы - как братья,
И нам не удастся, как видно, понять:
кто Ангел - кто Демон? Проклятье!

А новым гетьм;нам, уж так повелось,
лишь деньги да почести: - Любо-о-о!!!
Разводят нас грамотно (вместе и врозь!)
и копится, копится злоба.

Как два близнеца - мы от разных отцов,
но мама… но маты… єдына!
И чем завершится вражда двух глупцов
и чья историчней гордыня?

Да, нас разрывает вражда прошлых дрязг,
но выше всех звёзд и всех свастик:
- Вперёд, Украина! Всё будет гаразд!
Фашизм не пройдёт на Крещатик!

2012
            
Признание тигра

Не укрощай меня, ведь я не тигр!
Не в полосатой  робе прерий.
До наших встреч не знал я этих игр,
Я был живой ещё… и верил.

Как быстро я воспринял бой бича,
И, подчинившись саблезубо,
Как тигр гордился позою «свеча»,
В огонь совался, от соблазна.

Цирк кончился! В манеже гасят свет,
И, молча, языком шершавым,
Дарю тебе всю нежность, а в ответ…
Я вновь - с тигрицею прыщавой!

2012

Осень

Боюсь я молнии внезапной
в спокойном небе серых дум,
А гром, как прихвостень запойный,
хрипит и шутит на ходу.

За ними ливень оглашенный,
на дня четыре - день и ночь,
ничем не сдержан, некрещеный
(как будто выдал замуж дочь!)

Гуляет ветруган гармошкой
по веткам, флагам, волосам,
а мир как-будто огорошен,
всё вопрошает к небесам.

Но серо всё, беспеременно,
мошкастый дождик сеет муть…
Под лампой неба чтец примерный
в словах напрасно ищет суть.

И посреди всеобщей лужи
так лихо - тихо умирать
и чувствовать себя ненужным
(как славно, что не нужно врать!)

Вот почему мила нам осень
в своей сестринской простоте -
она честней, она не спросит,
поплачет рядом… да простит.

2012

Дотянуться бы…

Дорасти до самых верхних строчек,
как в саду – до самых сладких веток,
чтоб вкусить блаженства хоть кусочек,
чтоб познать вкус Тайного Завета.

Достучаться до тебя, родная,
чтоб постичь всю трепетность - и прочность…
Додолбаться бы хотел до дна я,
чтоб познать себя (какая сволочь?!).

Докарабкаться до слов и мыслей -
тех, что не даются, как ни бьёшься,
высоки - как вишни, что нависли,
да нарвать их – сам, гляди, нарвёшься!

Нету правды - ни в словах, ни в вишнях,
от обоих только лишь оскома,
но я лезу выше, выше, выше…
Скоро небо, облака и космос.

2012

Отравление

Сменять свою судьбу, с пацанства,
Срывать цветы с чужой души -
Чтоб получить взамен пол-царства,
Чужую кровь приворожить.

Прожить чужую жизнь – впустую,
И лгать неведомо к чему,
Жить у надежды на постое,
Чтоб было всё по-качану.

Взамен - расстроенные нервы
И мыши совести в ночи
(Как съесть вчерашние консервы,
И плохо так, что хоть кричи!)

Остроконечною звездою
Подмигивает Полюс Лжи.
Чужая жизнь моей - не стоит,
Которой я, увы, не жил!

А всё - надрыв пищеваренья,
Резь осознания в брюшке -
Чем мы страдаем изощренней,
Тем проходимее в башке.

Потоком запоздалым знанье
Прочистит мысли пищевод,
Как марганцовкой, на изгнанье
Чужого счастья - в пурпур вод.

2012

О как не хочется стареть!

О как не хочется стареть,
Страдать предчувствием болезней,
Воспоминания стирать -
Нет в жизни дела бесполезней!

О, как не хочется терять
Родных, друзей, соседей, близких…
(Зато уж им не постареть
На погребальных обелисках).

О, как не хочется зевать
При виде девы пышной стати,
Зубопротезами звенеть,
Разинув рот совсем некстати.

Как хочется всем по серьгам
Раздать - на долгую разлуку,
И протянуть своим врагам,
За всё прощающую, руку.

Как хочется найти слова,
Чтоб посвятить своим любимым!
Судьба однажды нас свела -
Так будьте же судьбой хранимы!

Как хочется уйти в уме,
А не лежмя неромантично,
От материальных перемен
Сознанье в старости вторично!

Давайте не стареть, пока
Всё так же юны наши жёны.
Чтоб носом не упасть в пике,
Не будьте слишком напряжённы.

Давайте не стареть - назло,
Ведь не стареют наши души!
А старость - это ремесло
Как не стареть… пока мы дышим.

2012

Полон лес однообразья

Полон лес однообразья -
Листьев павших всех мастей,
Да опухнувших от грязи
Веток ссохшихся костей.

Ни к чему сопротивленье!
Весь - покорно, на корню
Лес сдаётся на съеденье,
В жёлтых ливнях, ноябрю.

Распузырясь газировкой,
Каждый след - бутыль воды!
И галчонком пьёт неловко
Пень завязший пенный дым.

Неприглядною картиной
Лес - как чёрная дыра,
Но щебечет трелью длинной
Соловей, зарю продрав.

И проснулось ощущенье,
Что не вечен дождь и мрель…
Я стою в немом смущеньи,
Слизан, словно карамель.

2012

Росток

Как ты угадываешь точно
Что есть хорошего во мне,
Чтоб растоптать в пыли цветочной
Иль сжечь на медленном огне?!

Чтобы наутро не осталось
Ни листика, ни лепестка?
Но копится во мне усталость,
Развязка, кажется, близка.

Весь день с меня пыльцу сдуваешь
И холишь, а потом опять -
Часам к шести, глядишь, сломаешь
И станешь вновь в грязи топтать.

Но есть-же у цветка охота?
Вон - снова вылез, хоть лови!
Он любит! Не его забота,
Что он бурьян… твоей любви.

***

Не спрашивай меня о Боге!
Не знаю ничего о Нём…
Не будь со мною слишком строгой,
И я молюсь - всё об одном!

Молюсь, не веря… с верой тайной,
Что некрещеным - благодать
Отпущена… Как было б странно,
Когда и Бог бы мог… предать!

2012

Сопрано. Монолог

Галине Вишневской – сопрано
Большого театра СССР

Мой импресарио –
счастливый случай!
Мой режиссёр –
мой вечный, вещий сон!
Мой голос, он звучал сегодня  лучше?..
О, зритель мой,
мы дышим в унисон!
Оркестр мой,
меня почти  не слышит,
моё дыханье ловит дирижер,
Всё, что внизу, во мне
и всё, что выше
едино - как наполненный фужер.
И я лечу над залом
птицей вольной,
над музыкой,
как музыка сама,
не чувствуя,
счастливой и влюблённой!
Чуть-чуть,
но выжившей с ума…

А сцена подо мной,
там ждут меня партнёры...
Мне кажется, театр
я разнесу в куски!
Сопрано - высоко
для зрителей галёрки,
Опасно! Не секрет,
что мне они близки.
Но вот качнулся зал,
удивлена актриса,
живая ткань судьбы
повисла, и дрожит!
Мой голос… я молчу,
а он ещё струится,
на резонансной
частоте души.
Я не могу вздохнуть,
стою, чуть заикаясь,
мне б убежать совсем,
в кулисах растворясь!
Служить Искусству –
есть профессия такая…
Одна - последняя,
быть может, с Небом связь.

2012

КОЛЫМСКИЙ ЦИКЛ
«МЕМОРИАЛ»

По мотивам
«Колымских рассказов»
Варлама Шаламова

        1. Колыма

Неразборчиво голос певицы -
вьюжной ночи в таёжном угле…
Только чёрных машин вереницы
да бараки в полуночной мгле.

Я не сплю, так под нарами тесно!
От мороза не чувствую ног,
но во мне нет уж сил для протеста,
голод жжёт как терновый венок.

Не досталось сегодня махорки
и опять недовыполнен план…
Да всё кружит, как ястреб, в подкорке
мысль о смерти, с тоской пополам.

Мне б в больничку! хоть день отлежаться,
там сактируют*, коль повезёт -
Мне б приснилось… да сны мне не снятся,
и под ложечкой дико сосёт!

С вами я, по «Калымским рассказам»,
и который уж день напролёт,
не обязанный чьим-то  приказом,
через годы бреду напролом.

Это я там корячусь на тачке
и тащу на себе «палку дров*» -
даже совестно – сыт, и в придачу
я, практически, вовсе здоров.

Но я с вами, я в вашем бараке,
(58-10* - по мне!)
и я чувствую, вижу во мраке
лица ваши - как сколки кремней.

Мы как-будто находимся рядом,
мы одной с вами крови-страны,
вновь проносимся Дантовым адом,
погружаясь в круженье страниц.

        2. Мемориал

Сорокаградусный мороз…
Бывало и похуже!
Когда плевок в пути замёрз
и цокнул льдинкой - тут же.

Не видно гор, от  снежной мглы
не отыскать дороги,
найдут под вечер пять могил…
Начальство и не вздрогнет!

Сактируют - как захотят,
с довольствий завтра снимут,
мол, что взять с этих доходяг,
какой для жизни стимул?!

Так ежедневно - путь в барак,
с барака - в р;дник дальний,
и крутим жёрнов, как рабы,
страны индустриальной.

Там, в зоне вечной мерзлоты,
Мемориал -  в лёд вмёрзших,
социализма мерзоты,
как на загробном марше.

Трёхмиллионный* стон не стих,
став на лету ледушкой,
как тот плевок, что цокнул - в страх,
примёрзший к нашим душкам.

Но мы - назло своей статье,
дойдём из снов гулажных
предостеречь вас (лишь затем!)
от идеалов ложных,

чтоб пайку правды донести
всем, кто «так дышит вольно».
Не скажет нам страна: «Прости!»
Но как-же больно, больно…

       3. Конвоир

Не забывайте выпить водки,
когда идёте на развод!
(Не пережить такой погодки!)
Выходит на охрану взвод.

Такая каша, ног не видно,
туманом снег слепит лицо,
да чтобы было неповадно
шагать, весь наст покрыт ледцом.

Наряд построен на работы
(кто как - раздет да необут…)
«Фамилия! Статья! Срок!», - ротный
шлёт судьбы чьи-то, наобум.

Команда двинулась тропою
(которой нету и следа)
под нашим бдительным конвоем.
Лёд трескается как слюда!

Упал один, и сапогою
его приводит в чувства страж,
но он навеки успокоен…
Окончился тюремный стаж!

Ну вот, уж близко лесосека,
строительный таёжный лес,
и видно как река просела
по руслу, где был раньше плес.

Давай, по двое, пилы в зубы!
Вот норма - грейтесь надурняк!
Во мне скопилось столько злобы
на этих подлых доходяг!

От скуки, холода, разносов
(за вечный срыв расчётных норм),
от жалоб, сплетен и доносов
я стал как спичка, только тронь!

Да из-за этой дохлой контры
Я должен мёрзнуть, скоро год!
От них же проку для конторы…
Сейчас попляшут карагод!

Недавно, на политзанятьях,
майор нам объяснил, нараз,
о литерных* -  как истреблять их…
Мы выполним страны наказ!

Они хотели, в самом деле,
перестрелять сперва вождей,
потом бы Родину пробздели
американцам, вот же дей –

ствительно, фашистов хуже…
«Эй ты, коль выйдешь за флажок,
поймаешь пулю!» (Раз оружье
висит – так выстрелить должно!)

Один убит в попытке к бегству,
других пришлось учить битьём
да катаньем – интеллигентство!
И вот уже домой бредём.

Окончен день солдатской вахты
«На страже мира и труда!»
… Да мы ж ни в чём не виноваты!
Но нас ничем не оправда…

     4. Надо выжить

Когда живёшь годами в лагере,
то набираешься умишка,
такой по жизни - высшей алгебры,
которой нету в умных книжках.

Которая откроет истину
как откосить от лесопила,
и вовсе, схожее на мистику,
попасть в больницу - как «лепила*».

В науке этой больше опыта
да оч-чень нужные знакомства,
и воля выжить, что есть хлопотно
(и что есть признаком безумства…)

Да к нашим лагерным заботам,
(совсем уж вовсе неуместно!)
письмо твоё, а в нём забористо
клеймит врага моя невеста…

И надо выжить обязательно
(теперь уже бесповоротно!)
чтоб с милым, со своим писателем,
мне объясниться – все-на-род-но!!
       
      5. Стланик
     (Лир. отступление)

На Севере приход весны
Улавливает первым стланик,
Седой пустыни вечный странник -
Верблюд таёжный, ветра сын.

Ещё  играет клавесин
Метели фуги для сопрано…
Этап, замёрзший, шёл без сил,
И злясь, гнала его охрана.

Наряд с горы скользил в забой -
На смерть, в рудник золотоносный,
Как вдруг кустарник низкорослый

К ним тянет ветви вразнобой,
Поднявшись из сугроба за ночь…
Как арестант, упавший навзничь.

    6. Дух противоречия

Забитый лагерным уставом,
живёт на нарах некий дух
противоречья, и  устало
всё отвергает на ходу.

Подъём в 5-30 на работу -
Он недоволен и ворчит,
и специально спину горбит,
и еле ноги волочит.

Ему не нравится похлёбка -
сырая каша, чёрствый хлеб?
(Вот если б кто его прихлопнул -
живуч он как чертополох!)

Ах, Демон! Что тебе не спится,
всего и сна-то три часа?!
Мороз, аж смёрзлися ресницы,
от вшей всё тело исчесал.

Тебе, конечно, светит карцер
за то, что ты не любишь труд!
До крови руки вон покоцал,
теперь не скоро отойдут.

Ты одичал и смотришь дико,
а вонь - такая, хоть скачи,
но гордый ты, смотри поди-ка,
не лезешь к куму* - в стукачи!

Противоречишь? Получай-ка
за просто - плохо посмотрел,
охранник видит всё - не чайник,
(спасибо что не пристрелил!)

Весь день, с утра, одни побои,
от голода мороз крепчей,
И только Демон лишь спокоен
один – и общий, и ничей.

И в каждом этот дух отмечен,
в обломках пятьдесят восьмой,
печальный дух противоречья -
единственный товарищ мой!
      
7. Ностальгия

Я ностальгирую по вам,
мои со-нарники родные!
Нет бывших узников! Отныне
на вас имею все права.

Все ваши мысли и слова
я повторяю многократно,
пусть это даже некорректно,
на лжи меня вам - не словить!

Вас многих нет, но ваши муки
живут и стонут по ночам,
и их не заглушить ничем,
лишь молчаливостью бумаги,

ещё ничейной… Но отваги
мне хватит, чтоб окончить труд!
Я знаю, годы не сотрут
всего, что стало словом - ЛАГЕРЬ.

Примечание:
*Актировать - освобождать от работы.
*Палка дров – полено.
*Статья 58 Уголовного кодекса РСФСР 1922 года.
*Всего за годы существования системы ГУЛАГ
(1934—1960 г.г.)  через него прошли 18 млн.
человек.
*Литерники (литёрки) – прозвище
на арестантском жаргоне
*Лепить - придумывать, привирать.
*Кум – оперуполномоченный.

2012

Девчонка первого загара

Абрикосы зацветают рано,
Веет с них морозом поутру…
Ты ко мне слетаешь как дурманом -
Первым поцелуем на ветру!

Ты бежишь ко мне из подвортка
Будто с детством наперегонки,
В бело-резвом платьице коротком,
А под чёлкой реют огоньки.

Ты - из Евтушенковских девчонок,
С той поры - Онегинских Татьян,
Симоновских ждальниц-обречёнок
И ещё не изреченных тайн.

Ты скользишь по рёбрам Ниагара,
Ты висишь у века на плече,
Ты  - девчонка первого загара,
Ты не заюлишь - ни перед чем!

2012
      
Неоконченная партия

Нет неоконченных шахматных партий!
В миг окончания битвы
всё мы узнаем (уже не напортим!),
После короткой молитвы

наши ходы разберут беспристрастно,
с первого шага в дебюте -
все варианты, всё наше засранство,
ложь (воровство - не забудьте!)

Вскроют ошибочность первых прозрений,
первых предательств (несложных),
как проиграли мы детство позорно -
всё по ходочкам разложат.

Как мы взрослели (уже в миттельшпиле),
в джинсах, по моде студентской -
в новых ошибках себя растащили,
мысля как кура в студенке.

С каждою в партии новой потерей
в нас угасало зазнайство,
шах был внезапен как вход в планетарий
нашей души! Резонёрство

в нас просыпалось, в пылу рокировки
(временная передышка!),
эндшпиль ещё лишь маячил на бровке
словно отбойник. Куды-ж-там!

В сорок мы полны надежд реваншистских,
словно прох;дная пешка -
мчимся по клеткам, не мысля о рисках,
а на устах - лишь усмешка!

В целом - ещё непонятна картина,
как на полотнах Пик;ссо,
фланги пока не тревожат… Как тина
нас увлекает прекрасное!

Но снова шаг! Нам уже уступают
место в метро безнадёжно,
словно ловушка - как пешка слепая!
Тают часы как морожено…

Новые сядут играть с победителем
честолюбивые критики…
Наши фигуры, чтоб лучше их видели,
вывесят в зал, на магнитики.

Наши ошибки, в иных композициях,
словно цуцванги* в бессмертие,
в тех же этюдах и импровизациях,
вновь разыграют гроссмейстеры.

*Цугцва;нг (нем. Zugzwang «принуждение к ходу») — положение, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции

2012

Давний спор

- Нужно жить, чтоб не краснеть на старости,
Заслужить любовь детей и внуков! -
Говорила горячо так староста,
Веря, как в любовь, так и в науку.

Но с другой подгруппы, комсомолочка,
Возражала ей по-стройотрядовски:
- Мне смешно, когда вещает молодость
Свои мысли детские о старости!

Вспомнился их спор, неисторический,
Мне во сне, на грани пробуждения,
Я смотрю на них, уже по-старчески
(И без, нечто вроде, возбуждения…)

- Девочки, угомонитесь, милые,
Жизнь сама разложит всё по полочкам!
Но я слышу как, неутомимые,
Всё бузят две юных комсомолочки…

2012

Художник

Скалистый берег Одиночества,
без переходов: вверх и вниз -
и есть идиллия для творчества
(естественный анахронизм!).
Здесь вихри носятся неверные,
нащупывая лейт-мотив,
а образность и есть, наверное,
противоречие… Сместив
акценты всех явлений пригнанных
и объективных, наобум,
художник, между всех несыгранных,
найдёт мелодию – одну!
Да, он лишь жив в преодолении
сопротивления резцу,
влекущего к природой линии -
божественному образцу.
И вот уже звучит торжественно
и вдохновенно мадригал!
На берегу дымится жертвенник,
похожий сверху на мангал.

2012

Высотомания

Беспорядочны, как мысли пьяницы,
разлеглись по улице дома
всех эпох последних (что сменяются
каждые полгода). Как тома,
в некой разместясь энциклопедии,
иллюстранты там и сям торчат!
В этом нет пока ещё трагедии,
но жильцы уже вовсю рычат…
Ведь живут ещё  воспоминания
улочек, с кольцом  полудворцов…
А вокруг цветёт  высото-мания
грядкою тепличных огурцов!

2012

Марине Цветаевой
(К тайне смерти)

            Лине Кертман

-1-
А в жизни всё во благо,
Живи да не горюй,
Мариночка, Елабуга -
Верёвка-мыло-крю...

Какое полегчание -
Подпрыгнуть до небес!
Жила-была… Молчание.
- Да погоди, не бейсь!

Всё решено заранее
(У «Смерти» - «Жизнь» внаём),
Есть внутреннее зрение,
Да нету счастья в нём!

Ещё восстанут призраки,
Вся правда - впереди…
Посмотришь укоризненно:
- Души не береди!

Вбежали, залохматили
И сунули в петлю -
Всё шито-крыто. - Хватит-ли
Сил? Даже не воплю!

А офицерик верченый
Для верности – всё тряс
(И к трупу недоверчивый!)
- Не парься, в самый раз!

Борза энкавэдэшная,
Ведь дело - не впервой,
От Сталина - до Брежнева
(Опять подымут вой!)

Да оступилась серая,
Но не об этом речь!
Так кто убил Есенина?!
А  Маяка?! Прочь, прочь,

Мышиная компания!
Архивы!? Пустячок…
Грифаста клептомания!
Молчок…

-2-
Под радугою-аркою
Гвоздём в столетье,
Не жизнь - не смерть аукаю,
А нечто – третье.

Там, на Седьмом, и далее,
И в самой Тверди
Вы Бога не видали-ли?
(А что там черти?!)

Вас примут судомойкою
В Литфонд небесный!
Умыть всю землю - ёмкою
Строкой из песни.

Да раны Дон Кихотовы
(Сердец их рваных)
Омоете заботливо
В своих нирванах.

Бодался бык без устали -
Бела губа!
Вторая Златоустая…
Елабуга!

2012

Розы

Идут года - естественно, без позы
(Им наши чувства не даются в толк)
«Как хороши, как свежи были розы!»* -
Плели поэты, глядя в потолок.

Ну, вот и мне пришла пора такая -
Запечатлеть тем розам мon рlaisir,
И будто бы невольно потакая,
Откликнулись все дружно на призыв:

Смеётся Мятлев, плачет Северянин,
Грустит Тургенев, сидя у печи…
Да, розами и я навеки ранен,
Как мальчуган рифмуя жизнь сплеча.

*Строчка из стихотворения И.Мятлева.
И.Северянин ответил на него своим
стихотворением (записанным на
его эпитафии), а И.С. Тургенев вспомнил
о нём в своём прозаическом эссе.

2012

Характер

Когда с меня слетает оболочка,
Я становлюсь то ласковым, то грубым -
То я боксёр, и тупо бью по почкам,
То волонтёр, и тупо ем микробы.

Когда я за собой не  партизаню -
Могу всем в жизни жутко быть доволен,
Шагать с беспечным видом, с притязаньем…
Но мыслю жуткой быть могу подавлен -

Вдруг встрепенусь, и как в одно мгновенье
Промчится мультик праведных деяний,
Но вновь подобран, пригнаны все звенья,
Запущены программы поведений.

Но мне не верьте, если я галантен
И вам дарю пикантные репризы,
Нет разницы в безумье и в таланте,
И оттого я резок, и капризен.

Во мне не инсталлируются темы,
А рифмы диссонируют развязно,
И этим я подавлен и истомлен,
И всё страшнее кажется развязка.

Сегодня я собою не владею,
Брожу наощупь в дебрях ощущений…
Меня простите (Дайте хоть неделю!) -
Я приползу к вам, весь скуля по-щеньи.

2012      
               
Закат

Куда несутся годы на закате?
Хотел сказать - не годы… облака.
Заря слепит как поднятое платье!
Какое платье?! (Бредни  старика!)

Откуда прилетают к нам маразмы
Иль это тризна по прошедшим дням?
А может, это ласточки нас дразнят,
То вверх - то вниз мелькая. Дело дрянь!

Какой был повод написать про это?
(Смотрю на помертвевшую ладонь).
Какая горечь - жизнь прожить поэтом,
А умирать - с рассудком не в ладах!

Уходит день - я не прошу о новом,
(Ночь тоже жизнь, но только в темноте),
И я смотрю, ужасно хладнокровен,
В немую даль - сквозь дырочку в зонте.

2012

Домашнее задание

Не отходите от оригинала,
Запечатлейте все её черты -
То, как она любила и стонала
(Как были ваши ноченьки черны!)
Не забывайте тонкость чувств начальных
И следуйте влечению души,
Не увлекайтесь красками печали
(Мой Бог! как плечи были хороши!)
Остерегайтесь резких переходов
И тёмных пятен  (лучше бирюза),
Вы можете погибнуть между вздохов
(Да не смотрите долго ей в глаза!)
Прибавьте напоследок невозможность
Изобразить всё это на холсте,
В себе уймите память (как оплошность!)
Да помните - о высшей простоте…

2012

Мои воспоминанья

Не остывай к своим воспоминаньям -
Они твой мёд (неважно что нектар!),
Неважно сколько выпито страданья
(И даже выход на один гектар!)

И снова поле полнится цветеньем
Тех дней далёких - самых трудных дней!
И снова оживает птичье пенье -
Там, высоко - на самом-самом дне…

Воспоминанья - твой духовный уголь,
Калории,  хранящие тепло,
И если дебет чувств идёт на убыль
с годами - всё же уголь не стекло!

И даже, если гонишь их с порога,
Подспудно слышишь (как подкожный пульс)
Второе сердце стукает упруго
И умножает на два твой ресурс.

Де-позитивный вклад тех чувств далёких
По жизни - самый ценный твой доход,
Воспоминаний не бывает лёгких -
Пусть сердце никогда не отдохнёт!

2012

Мы кормили Гнома

Гном - не карлик с подземелья,
а лохматый добрый пёс!
Он с соседской мадмуазелью
крутит ро;маны всерьёз.
Он охотник за мышами,
носит хвостик вверх торчком,
вечно что-то замышляет
(с видом будто непричём),
носится по всей квартире,
тапки прячет под кровать,
может даже что-то стырить
из съестного. Не зевать!
Славный  пёс, любимец дома,
шерсти - хоть плети ковёр.

Но строка, мечтой ведома,
Заостряет томный взор -
как с тобой кормили Гнома
(нам доверили ключи).
Мы одни… (И вам знакомо
это чувство?!) Но молчи!
Наслажденье и услада,
с краской тайны, второпях…

Да с собакой нету слада,
пристаёт как тот репьях -
прыгает и тычет носом,
тащит вещи как апорт
(и пикантностью вопроса
не задумается, чёрт!)
Целый месяц отпуск длился
(мы ходили каждый день!)
Но хозяин вдруг явился,
и окончил наше бдень -
есть что вспомнить нам под старость
(мы давно уж муж-жена),
но жива былая страстность,
в толщу лет погружена.
То как мы кормили Гнома -
посмеёмся, погрустим.
Молодость неугомонна!
Дочь успела подрасти…
И дорожкою знакомой,
вся в невинной простоте…

Кто-то снова «кормит Гнома»
на продавленной тахте…

2012

Перечёркнутое небо

Самолёты зачеркнули небо
Наискось - размытой буквой «ХА»
И умчались… Как это нелепо,
Но тревожно сделалось слегка.

Так бывает с жизненным пространством -
Съедет крыша, с точку горизонт,
И глаза, со страхом и проворством,
Смотрят го;ре (есть Кого грузить…)

Через полчаса след рассосался,
Снова небо - чистая лазурь,
А в окно моё опять вписался
Светлый день, прозрачный как пузырь.

Зря мы суетимся - жизнь умнее
Наших страхов, знаков да причуд.
Не люблю пророческих знамений -
Верить только в лучшее хочу!

2012

Прощальный сон З.Гердта

Нет больше боли - только стон,
ещё по памяти – возвышен…
И в забытьи я вижу сон,
где цел был и не обездвижен,
Где был сапёром, и не раз
смертельной подвергался пытке,
и разминировал фугас,
бывало, с первой же попытки.
Но взрыв!
Подъятый клок земной
и неподвижные колени…
И жуткий страх… И надо мной
летящая пола шинели.
И ужас - жив или убит?!
Но вроде вздрагивают брови…
Я плачу? Со вчера не брит…
Сочатся слёзы цвета крови!
Но, видно, Бог меня хранит
и Ангел - ловкой санитаркой
дополз и выволок. Ланит
её коснулся взглядом жарко!
Потом, конечно, медсанбат
и, искореженная взрывом,
конечность, и борьба… борьба…
и боли... Невообразимо!
А жизнь вприпрыжку - не бегом!
И всё сбылось, но угасает…
Плыву к далёким берегам,
уже земных  неприкасаем.
Был в моей жизни Пастернак,
Самойлов Дезик, Миша Львовский…
Любовь была - как добрый знак!
С людьми - со всеми(!) был по-свойски.
И вот я отхожу опять,
как и тогда, как после взрыва…
А Смерть присела на кровать
как медсестра, с косой навырост.

2012

Очищение

Мы пришли в этот мир - обещаньем
Для отцов, победивших войну,
Воплощеньем мечты, сквозь отчайнье
Не успеть… сделать сына. В дыму,

В блиндаже, после боя, на марше
И, форсируя водный рубеж,
Наши папы рождения наши
Предвкушали, сквозь лёгкий робеж.

Нас, ещё не видавши ни разу,
Полюбили - на все времена!
Ни за что и за всё это сразу…
Так любить учит только война!

Мы росли как рассада в теплице
И не ведали тягот труда,
А они не могли насладиться
И не ждали от нас благода…

Что мы сделали, чем отплатили,
Кем мы стали… свалившись из грёз?!
Я стою на отцовой могиле,
Не тая очистительных слёз.

2012

Поэт - всегда судьба

             Посв.Ольге Фёдоровне Берггольц

Поговорим в стихах набрудершафт!
Вас нет давно, но вы поэт - и значит
Вы живы до тех пор, пока в заначке
Есть нечто в рифму… Но, не удержав
Вас рядом, я влечу в ваш стих упругий -
Я не готов сегодня для разлуки!
Я вас читаю и пишу в ответ,
и вновь вас слышу - через толщу лет.

Что должен испытать поэт, чтоб стать
Не памятником – мифом после смерти?!
Болят стихи (давление измерьте),
Но некогда, ведь вам грозит статья…
Вас, вместе с неродившимся младенцем,
Подвергли пыткам! И на полотенце
Упало нечто… бывшее дитя.
(«Где ж вы, мои не ставшие, зятья?!»)

Вы в камере. Лишь голубь гулит страх.
Вновь на допрос. И ужас «непризнанья».
Год истязаний. Мысли без названья,
Упавшие, как мёртвые, в стихах.
…Потом была война, блокадный голод,
Победа, «оттепель», «застойный» холод,
Писательство, неравных сил борьба…
Речь не о том. Поэт - всегда судьба!

2012

Бессонница

Клевала осень
Каплями дождя
Усеянное лужами раздолье.
Я ничего хорошего не ждал,
Не изнывал горячечной любовью…
Но вдруг увидел
Как из-за угла
Запарусила милая фигурка,
И я себе на счастье загадал:
Пока дойдёшь ко мне из переулка -
Утихнет непогода,
Туч кольцо
Растянется в улыбке фиксой солнца,
Ты распахнёшь навстречу пальтецо
И упадёшь в кольцо… моих бессонниц.

2012

Я тоже ловил этих рыбок напрасно

Я тоже ловил этих рыбок напрасно
и мякишем хлебным бросался к их ртам,
безмолвные эхо их, золото-красных,
отчётливо видел. Но не передам

как был оглушён этим топким молчаньем
и лодочной качкой желанья – поймать,
и редкой победой, во многом случайной,
и вечной охотой. Как древний примат

не сдерживай пыл, а плыви - пусть истают
черты твоих рыбок в глубокой воде.
Что это была не погоня пустая
прочтёшь у поэтов - их вечный удел

лететь наудачу, и взор обречённый
вонзать в своё сердце как рыцарь - кинжал!
Ты видишь, в воде, от бессилия чёрной,
лишь хвостик улыбки… И пусть! И не жаль!

По мотивам ст-ия О.Мандельштама
«Марии Петровых» («Мастерица
виноватых взоров»)

2012

Сад осенний

Не оправдаться до весны,
Осенний суд присяжных краток:
Сухие листья на весы,
Ведро дождя с продрогших грядок!

Ненужно-запоздалый свет
И обречённые признанья…
Статья - и вас велят раздеть
И ждать зимы, до замерзанья.

Но оправдает вас весна
И слёзно вымолит пощады.
Измученные, после сна,
Вы улыбнётесь, милый Садик.

2012

Хорошо бы

Как хорошо бы память потерять
(лет в сорок),
чтобы всё начать сначала.
Как было б мило
с сердца всё стереть
как-будто просто
не было печалей!
Как славно было б
не найти тетрадь
с рядами зарифмованных созвучий.
Как было б хорошо
совсем не знать
об этой страсти…
(Было б много лучше!?)
Как чистый лист
войти в забытый дом…
Всё вспомнив, змеем
отлететь бумажным!
Забыть всё можно - только не о том,
что в жизни было
самым-самым важным.

2012

Как ты…

Как ты молчишь - никто так не кричит!
Что лопаются даже перепонки
И двигаются тупо кирпичи
В незавершённой рядом новостройке.

Как смотришь ты, не видя ничего -
Никто так зорко внутрь не проникает
(Так солнца лучик слепо бьёт в окно
Сквозь занавеску). Сила никакая

Не устоит пред волею твоей,
Когда поглощена блажной идеей…
Недаром от смешения кровей
Рождаются герои и злодеи!

Всё есть в тебе - и красота в лице,
И глубина, и звонкий смех внезапный,
И горьких слёз напрасность - всё есть цепь
Оттенков, сотых, чувств и мыслей ясных!

И повинуясь, словно бы резцу,
Я высекаю образ твой игривый,
Но отдавая сердце образцу,
Я пыл души храню от глаз ревниво.

2013

Мы есть лишь то, что мы прочли

Мы есть лишь то,
что мы прочли,
что накопили в подсознаньи,
мы мириадами причин
прошиты
как слои лозаньи.
Там, где-то в нас,
есть мир иной,
нас проживая в сновиденьях -
как за невидимой стеной,
прозрачной,
но лишь на мгновенья.
И тонкой связью
тех миров
как дух
невидимых субстанций
Литература в нас - как кровь
поступков
наших аберраций.
Мы – то,
что мы ещё прочтём
в жужжащей жажде
любопытства.
Словесность в нас течёт чутьём,
предохраняя
от бесстыдства.
И нас,
беспутных, всякий раз
вытаскивает из болота
роман-поэма-стих-рассказ…
И всё кипит, кипит работа!

2013

Тайна влеченья

Все виды осадков
и Розу ветров,
погоды строптивой нюансы
в тебе отыщу
всякий миг,
и без слов
они мне знакомы и ясны.
Они нелогичны,
не держат сезон,
сменяют друг друга случайно,
бывают все сразу,
и мне не резон
делить: что кофейно - что чайно…
Я первопричина,
их первый знаток
и первый подопытный кролик.
Вот тучи сгустились,
вот солнца глоток
и лёд (словно вброшенный в тоник).
Ты вся мне знакома,
но не угадать
подводные тренды теченья,
и вот оттого
ты внезапна – всегда!

Не в этом ли тайна влеченья?!

2013

Брокколи

Брокколи - полезный овощ
Против многих бед,
Я приду к тебе на помощь,
Если счастья нет.

Излечу тебя от боли
И былых обид -
Как салатик из брокколи
Лечит рак и СПИД.

Приложись ко мне, не бойси,
Я уже не тот,
От меня теперь лишь пользы
Целый огород.

Без побочных отклонений
И обид былых,
Я лишь только овощ пленный
Бывших  чар твоих.

Припаду тебе на раны,
Излечу в момент
(Привкус губ немного пряный
От капустных лент).

Ты грустишь, быть может, тоже -
Улыбнись в ответ…
Есть лишь брокколи, похоже,
Нас уж прежних нет!

2013

Как много в чувствах несвободы

Как много в чувствах несвободы,
но их нельзя преодолеть -
инстинкт желаний выше моды
их подавлять.
Так тесна клеть
пичуге, рвущейся на волю
чтоб выпеть душу налегке,
вне уз железных, стать собою,
не сдерживаясь...

И в грехе -
есть тоже воля, высшей муки
освобожденье, пусть на миг
полёт свободный -  до разлуки!
(Ты слышал дикий птичий крик?!)
Но нет!
Мы узники морали
у нравственности под пятой.
Чтоб птицы впредь не умирали
есть выход? Есть!
Но не простой…

2013

Вы входите ко мне без стука
(Муки немолодой поэтессы)

Вы входите ко мне без стука,
и я, пуглива словно лань,
пытаюсь скрыть следы досуга –
столбцов улику…
Ну, не лень
вам двадцать раз, порой, за вечер
вот так войти - без всяких дел,
побыть с минуту (будто вечность!)
и молча выйти?!
Мой удел
беситься молчаливой бранью
и, начиная новый стих,
смотреть с опаской (дикой ланью)
на дверь…
Ну, кажется, затих!
Но вот, с годами, мысль простая
о том, что ждёт нас впереди,
всё глубже в сердце прорастая,
мне не даёт дышать…
Приди!
Мешай мне, только б знать, что рядом
ты будешь вечно! Ждать тот миг,
когда войдёшь и зорким взглядом
пронзишь насквозь!
Лишь не томи
меня пугающей разлукой,
предощущением грозы…
Мне быть безмолвной и безликой
пока ты рядом -
не грозит!

2013

Всё неспроста

Всё неспроста -
и снег весенний,
и смех, не знающий причин,
и томик этот: С.Есенин,
и Пастернака перечи;т.
А что за этим -
ждать рожденья,
нести как солнце на плечах
всех давних мыслей
отраженье
(и завтрашний)
твой свет в очах?!
И нет как-будто бы загвоздки -
Слагать удачные стихи
чтоб все, души своей, задворки
водою вешней растеклись.
Но нет, предвижу всё заране
(с примерно, третьей же, строки) -
напрасны все мои старанья,
слова снуют как пауки.
И я бросаю взор угрюмый
на затянувшийся февраль…
Чего ж я жду?
Ну, сам подумай!
Раз в марте снег -
так где ж мораль?!
Соединить стихи с мечтою
пытался я,
судьбы взамен.
И пусть я ничего не стою,
но не меняю я знамен!

2013

Он слушал ветры.
Б.Л.Пастернаку

Он слушал ветры,
вкладывая в ритмы,
(как-будто ими сам повелевал),
в природе много Бога для молитвы
для сердца, рвущегося
ввысь, за перевал…
Так дует только
в дни - часы творенья
над той, ещё не названной никем…
(На даче Скрябиных,
бурля и ерепенясь,
металась музыка…)
Земля как манекен
всё обряжалась
дивными цветками
диковенных названий…
Наконец
прозрела смысл,
и брызнула сквозь камни
поэзия -
творения венец!
С годами становились
необъятней,
всё глубже
темы и прозренья в них,
(затихли ветры)
сделались понятней -
всё он постиг,
во всё душой проник.
Но иногда
опять повеет ветром,
таким, что сносит
крыши всех эпох -
и вновь земля
кружится в круговерти…

Спекторский* от Бориса.

Эпилог.

Что было дальше?
Полное забвенье.
Признанье.
Порицания дебош.
И насмерть,
как камнями забиванье,
словесная оплаченная ложь.
И полное унынья
отреченье.
Прощение.
И смертная тоска.
Но не имеет
ничего значенья…
Дрова вот только
в печку натаскать.

Спекторский* - автобиографическая
поэма (л.г.) Б.Л.Пастернака

2013

Птица Феникс

Когда с годами всё до фени -
не обольщайтесь,
в глубине
живёт на стрёме
птица Феникс
(как камикадзе на огне).
Она сжигает вас как совесть
ночами
(иногда и днём).
Для вас она большая новость?
(Ну что ж, тогда передохнём!)
Включаемся…
Опять заводит,
курлычет где-то там внутри -
и всё-то знает,
всё-то видит
(и то воскреснет, то сгорит!)
Да, знать бы нам
в начальной фазе
об этой птичке…
Может  быть,
сегодня пела
в каждой фразе -
лишь о любви!
Но не забыть
о всех содеянных обидах
(по глупости - и на беду!)
Но мы, не подавая вида,
горим
в невидимом аду.

2013

Всё оплачено любовью
Гимн любви

Всё оплачено любовью
(Авалированный чек!)
Преступления и войны -
Всё оплачено любовью,
Каждый Божий человек!

Он живёт, не зная броду,
В первый и последний раз,
Но шагает, свиду бодро.
Он живёт, не зная броду,
И не копит прозапас.

Тяжело платить по чекам
Самой главной из валют.
Вся любовь - для человека!
Тяжело платить по чекам -
Больше сердца не вольют.

Выплеснется вся на камень,
Испарится без следа
И навек погаснет пламень…
Выплеснется вся на камень?
Не бывает! Ерунда!

Всё оплачено любовью -
Бездной той, что нету дна.
Преступления и войны -
Всё оплачено любовью.
Но она - всего одна.

2013