Анти-Маятник. Книга пародий-4
(Продолжение)
ВЕЧНОСТЬ
Вот только-только полыхал рассвет,
Но ночь уже грядёт и вместе с нею
(Порой от этой мысли сатанею)
Провал туда, откуда хода нет.
В. ЗЮСЬКИН.
«Вот только-только полыхал рассвет...»
Тебя пугает в мире быстротечность,
Ты волком от неё готов завыть:
И ночь, и утро – всё уходит в вечность!
Но в этой вечности – нам вечно жить.
2.12.12 г., ночь
ТРЯПКА – НЕ ПОЭТ
С годами фраза: суета сует –
Становится всё ближе и роднее.
Но не могу никак смириться с нею,
Хотя и принял – выбора тут нет.
В. ЗЮСЬКИН.
«Вот только-только полыхал рассвет...»
1.
На неблагозвучия, на мат
Ты и вправду, Зюськин, глуховат.
2.
Когда ты пишешь, видно, спишь, ей-ей!
Без разума по сонным строчкам бродишь.
Как станет что-то ближе и родней,
Когда смириться с этим ты не можешь?
3.
Так что же у тебя ни грамма воли,
Что сходу сдался суете сует?
Вот почему ты тряпка – не поэт.
И тряпка-то – дырявая от моли.
3.12.12 г., ночь
ВО ТЬМЕ
Я слепну от нахлынувшего света.
Зачем старался распахнуть окно.
В. ЗЮСЬКИН.
«Вот только-только полыхал рассвет...»
Действительно, зачем старался?
Во тьме бы так и оставался.
3.12.12 г., ночь
ЯДОВИТАЯ ЗМЕЙКА
Года берут своё. Уже согреться
Непросто. Кажется, дела пусты.
Приходит ощущение тщеты,
Вползает ядовитой змейкой в сердце.
В. ЗЮСЬКИН.
«Года берут своё. Уже согреться...»
О, жизнь еще не так, мой друг, остудит.
У ядовитой змейки сатанинский стаж.
И так всегда, до дней последних будет,
Пока работу в Божьи руки не отдашь.
3.12.12 г., ночь
ТОЧНОСТЬ
Вкус воды
У вин страстей.
В. ЗЮСЬКИН.
«Года берут своё. Уже согреться...»
Вновь ты, Зюськин, заслужил плетей.
Точность обязательна в поэте.
Был бы вкус водицы у страстей,
И страстей бы не было на свете.
3.12.12 г., ночь
ПЛУТ
Всё это убедительные знаки,
Что я к свиданью с Богом не готов.
В. ЗЮСЬКИН.
«Года берут своё. Уже согреться...»
Ах, какой же ты у нас, Володя,
Пустослов и застарелый плут.
К Богу на свидания не ходят,
Богу жизнь навечно отдают.
3.12.12 г., ночь
ЗЮСЬКИН, ЗЮСЬКИН...
Зюськин, Зюськин! Стих твой безобразен.
Без души.
А ведь говорил когда-то Назин:
Не пиши!
29.08.12 г., ночь
ЗАТЯНУЛАСЬ МОЛОДОСТЬ
Всё это убедительные знаки,
Что я к свиданью с Богом не готов.
В. ЗЮСЬКИН.
«Молодости буйное вино...»
Затянулась молодость твоя,
Раз до дна стакан твой осушила.
Вот теперь, пожалуй, понял я,
Отчего Божественная сила
Графоманства твоего поля
Капелькой дождя не оросила.
3.12.12 г., ночь
ЧУДОВИЩНЫЙ ПРОВАЛ
Времени чудовищный провал
Никого назад не возвращал.
Перед ним бессильны воля, разум.
В. ЗЮСЬКИН.
«Молодости буйное вино...»
Бесконечное нытьё речисто.
Всё идёт к концу. Какой-то бред!
Вот они мученья атеиста –
Вечности для них в помине нет.
3.12.12 г., ночь
ТАЙНА
Умершее дерево алмазом
Выплывает из земных глубин.
В. ЗЮСЬКИН.
«Молодости буйное вино...»
1.
Только неуч отвечает сразу
О происхожденьях вековых
Нынешних подземных кладовых.
Как образовал Господь алмазы –
Это тайна для умов людских.
2.
Алмазы из глубин не выплывают.
Так можно только сдуру написать.
Трудяги тонны пота проливают,
Чтоб камни Божьи из глубин достать.
4.12.12 г., ночь
КОМПЛИМЕНТ
На киноленте памяти моей
Есть кадры, за которые мне стыдно.
В. ЗЮСЬКИН.
«На киноленте памяти моей...»
Не обойдусь, друзья, без комплимента.
У всех простая память лишь, увы.
А у меня не память – кинолента!
Стрекочит в тёмном зале головы.
4.12.12 г., ночь
НЕДОТЁПА
...был себя слабей.
И хлеб насущный опошлял повидлом
В. ЗЮСЬКИН.
«На киноленте памяти моей...»
Меня не воспитали в детстве, видно.
Какой-то недотёпа я совсем.
Сперва возьму опошлю хлеб повидлом
А после – грех какой! – возьму да съем.
4.12.12 г., ночь
ПОСРЕДСТВОМ МОНТАЖА
Ни кадра из того, что делал, видел,
Не вырезать посредством монтажа.
В. ЗЮСЬКИН.
«На киноленте памяти моей...»
В тех кадрах памяти, бесовской властью,
Намешано такое – стыд и срам!
Да ничего не вырежешь, к несчастью.
А я бы всё повырезал к чертям.
4.12.12 г., ночь
ЖАБА
Превращение женщины в жабу –
Это вовсе не сказка, а быль.
В. ЗЮСЬКИН.
«Превращение женщины в жабу...»
Превращение женщины в жабу –
Неизбежный процесс ввечеру.
Боже праведный, только жена бы
Удержалась. От страха помру.
4.12.12 г., ночь
СВОЙСТВО
Ливни времени лижут следы,
Забивают, ломают цветы,
Красота переходит в уродство.
В. ЗЮСЬКИН.
«Превращение женщины в жабу...»
Забавное в тебе, приятель, свойство –
Одну лишь в мире видеть черноту.
И даже в старых людях нет уродства,
Духовную в них вижу красоту.
4.12.12 г., ночь
РОПЩЕТ ДУХ
Всё не ново. Но видя старух,
Ощущаю тоску и сиротство.
Не смиряется, ропщет мой дух.
В. ЗЮСЬКИН.
«Превращение женщины в жабу...»
1.
Ведь это непонятно только детям.
А у поэта и сомнений нет:
Увидеть Божий промысел за этим
Поэт обязан, если он поэт.
2.
Но если ропщет дух, пусть хоть немного,
Не на кого-то ропщет, а на Бога.
4.12.12 г., ночь
КАРЕТНЫЙ ТАБОР
Когда отпляшут страсти, словно табор,
Что, спрятавшись во тьму своих карет,
Укатит в поисках побед и бед
С колёсным лязгом, визгами и храпом...
В. ЗЮСЬКИН.
«Когда отплящут страсти, словно табор...»
В чём ездили цыгане в дни былые?
В каретах золотых, аж пыль столбом.
А про телеги старые, простые
Наврали наши классики родные
Своим гусиным варварским пером.
4.12.12 г., ночь
ЗВЕНЯТ СТАКАНАМИ
Воспоминания минувших лет
Прорвутся, как сквозь аварийный клапан.
Горланя и стаканами звеня,
Они рассядутся вокруг меня...
В. ЗЮСЬКИН.
«Когда отпляшут страсти, словно табор...»
Вот так вот наши годы и летят,
И кто тут устоит и не сопьётся.
Воспоминания стаканами звенят,
А что уж нам-то, бедным, остаётся.
4.12.12 г., ночь
В ПЛЕНУ
Когда случайно в зеркало взгляну,
Вновь окажусь у старости в плену.
В. ЗЮСЬКИН.
«Когда отпляшут страсти, словно табор...»
1.
Ты, как язычник, свой оплакал путь,
Нет выхода, куда ж нам, бедным, деться.
И ты боишься в зеркало взглянуть,
Но старость не в лице, а глубже – в сердце.
2.
Нет у тебя и полсловца,
Без ропота и богоборства.
Не бойся старого лица,
Души состарившейся бойся!
5.12.12 г., ночь
МОТЫЛЁК
Долго тянется ночь старика.
Сон пуглив его, как мотылёк.
Сколь ни крался за ним, а не смог
Изловить – упорхнул из сачка.
В. ЗЮСЬКИН.
«Долго тянется ночь старика...»
Когда бы ты о сексе не писал,
Тогда бы, как ребёнок в люльке, спал.
5.12.12 г., ночь
НОГА
Ноша прожитых лет нелегка,
Хоть оставшийся путь недалёк.
То вдруг совесть нашепчет упрёк,
То надсадно заноет нога.
В. ЗЮСЬКИН.
«Долго тянется ночь старика...»
Говорил я тебе, дорогой –
Не пиши ты о сексе ногой.
5.12.12 г., ночь
КРЯК
Крякала ночью в озёрной тиши
Дикая утка – глашатай любви.
Шёпот удушливый: «Ой, не порви!
Ох, не спеши, только ты не спеши!..»
В. ЗЮСЬКИН.
«Крякала ночью в озёрной тиши...»
1.
Про кряк утиный прочитал,
И вновь душа заплакала.
Ни разу в жизни не слыхал,
Чтоб ночью утка крякала.
2.
Но тут прозренье вдруг в моей душе
Каким-то проблеском как звякнет-шмякнет:
Ведь сексом занимались в шалаше!
А тут не утка – тут кто хочешь крякнет!
5.12.12 г., ночь
«БЕЛЫЕ ПЯТНА»
Тьма в шалаше. И вокруг ни души.
Смешанный запах волос и травы.
Губы, которые страстью правы.
Руки, прошедшие все рубежи.
В. ЗЮСЬКИН.
«Крякала ночью в озёрной тиши...»
«Руки, прошедшие все рубежи».
Что-то мне тут не понятно.
Ты поподробнее всё опиши.
Если же слишком развратно,
Уткой ночною покрякай в тиши.
Пусть остаются для тёмной души
Лучше уж «белые пятна».
5.12.12 г., ночь
«УТКА»
Где это было и было ли это?
Как быстротечно, как коротко лето!
Утка кричала и вдруг земерла...
О, как чудовищна метаморфоза!
Немощной старости скорбная поза.
...Утка кругла и эмалью бела.
В. ЗЮСЬКИН.
«Крякала ночью в озёрной тиши...»
Даже ради пародийной шутки
В самом узком дружеском кругу,
Зюськина верхом на круглой утке,
Хоть убей, представить не могу.
5.12.12 г., ночь
КУРАЖ
И бессмысленно злиться, роптать,
Что уже не уносит кровать
В тридесятое царство, где лепет
Прерывается стоном навзрыд.
Наш кураж – как подстреленный лебедь,
Что тоскливо в крапиве лежит.
В. ЗЮСЬКИН.
«Крякала ночью в озёрной тиши...»
И днём осенним или летним
Приходит тягостный удел.
Разврат кончается вот этим.
Чего же ты еще хотел?
5.12.12 г., ночь