Я лежала на диване и умирала от головной боли. Боль накатывала медленными волнами, как угрюмое море в замедленной съемке. Неотвратимо и неизбежно! И укрыться от неё - некуда. Никакие средства и приёмы не помогали.
Я проваливалась в небытиё и выплывала, когда боль немного утихала. Краешком сознания воспринимала за тонкой перегородкой звуки телевизора. Это муж смотрел вечерние новости. Но, боже мой, как были далеки для меня все перипетии земного шара! Во мне сейчас жила только БОЛЬ! Она заполнила всё, она была космосом, вселенной, где каждая далёкая звезда источала эту боль и острыми направленными лучами отправляла её ко мне... Мигрень...
За долгие годы я так и не научилась превозмогать её. И поняла только одно – БОЛЬ надо перетерпеть, отдаться её власти, и плыть вместе с ней, тогда она становится милостивой и отпускает быстрее.
Когда дети были маленькие, во время приступа я закрывалась в спальне и лежала недвижимым бревнышком, чтобы не напугать их. Это стало привычкой. Муж внушал детям, что маме нужно отдохнуть. А они, чувствуя своими детскими непосредственными сердечками, что маме плохо, притихали или уходили гулять. Потом робко заглядывали в спальню и прижимались ко мне крепко-крепко, боялись потерять.
Дети давно выросли и разлетелись, а боль никуда не хотела улетать от меня. С завидной периодичностью она наведывалась и медленными пульсирующими волнами пыталась утопить меня. А я - не сопротивлялась... Я лежала и ждала девятого вала, после которого либо пан - либо пропал.
Вот и сейчас я ждала его, копила силёнки для него, не двигая ни рукой, ни ногой. Иссохли губы, не разомкнуть... Вода рядом – но не пригублю...
Наконец-то, он появился на горизонте – грозный девятый вал. Вместе с ним накатили тошнота и нарастающий ревущий гул... А следом за ними – нестерпимая БОЛЬ, ломающая сознание, выворачивающая наизнанку тело. Затухающей волей я цепляюсь за обрывки своих стихов, как утопающий за соломинку. Строчки путаются, обрываются на полуслове и улетают вверх – к свету и воздуху...И тянут меня за собой: «всё жмутся к лю...дям сне...гири... ласко...вый ап...рель я привы... кну ... буду тешить её... стук железных...» Время исчезло... Минута, десять, час? Какая, в сущности, разница, если существует только БОЛЬ, для которой даже секунда – вечность?
Боль сдалась в очередной раз, исчезла – нехотя растворилась в полумраке комнаты, будто и не было её. Только слабость и дрожь оставила после себя, как морская волна – мусор. И – тишину. Как стало тихо, боже мой, как тихо! Бывает ли предел у тишины? Дрожащей рукой пригубила чашку с водой – БЛАЖЕНСТВО! Жива – БЛАЖЕНСТВО! Звуки ещё не наполнили мой мир, но я жива, и жду этих звуков с радостью и волнением. Ожидание – БЛАЖЕНСТВО! Ах, сколько оттенков у тишины! Она и полная, и немая, и ласковая, и пугающая, и гулкая, и глухая, и вечерняя, и ночная, и деревенская, и городская... И ещё она – звенящая, нарастающая, долгожданная... У каждого своя тишина! Но для меня она сейчас – предвестница звуков: скрипа дивана, стука чашки, шарканья шлепанцев, постукивания форточки и шуршания шторы...
В растворенную дверь вижу, как муж наливает горячий чай, поглядывая на меня... Что он говорит? Как смешно двигаются его губы... Включи звук, дорогой!
Он подходит ко мне, и, вдруг звуки прорываются в меня: «… представляешь, с Тибета Далай-лама прислал привет Горбачёву... через корреспондента... а Горбачёв уже старый такой и больной весь...»
«А кто это – Горбачёв?» - спрашиваю я, еле шевеля губами, но всё же слышу, слышу свой голос – БЛАЖЕНСТВО!
«Ну, ты мать, даёшь! Забыла кто такой Горбачёв?»- муж с улыбкой ставит около меня чашку чая.
Я криво улыбаюсь в ответ ему. Помню я кто такой Горбачёв, но это не меняет сути. Сейчас он для меня – просто человек. Старый и немощный, какими будут, каждый в свое время, даже супермены, и супербогачи, и суперполитики...
Муж приподнимает меня и дает глотнуть чая. «С тобой всё прошло? Боль отпустила?» - обнимает меня, словно хрупкую статуэтку, целует сзади в шею, прижимается к щеке. «Я места себе не находил...». «А я думала, ты смотришь новости...» - ощущаю силу его рук и не могу насмотреться...