Цианид отмеряя на глаз,
жрали фугу без тени испуга
и потом с переполненным ртом,
словно Шредингер с мертвым котом,
говорили о том, что сейчас
очень сложно найти себе друга.
Жизнь вертелась по кругу, и грусть
возвращалась назад грузом двести.
Люди ехали издалека
в заграничных цинках, как в шелках...
я не въехала в эту игру:
ну, умру. Разве это уместно -
в черноземной лежать полосе
и росе говорить, что мы все
обелиски в глазах василисков?
Эй, не стой под косою чертой!
Там, где ты положил себе ствол,
твоя киска купила бы вискас.