Перестройка

               
ГЛАВА 2-Я    

 «Сколько свинцового яда влито,
 Сколько чугунных лжей»…
 Андрей Вознесенский.

Корабль Думы-думушки качает,
Как утлое суденышко в волнах.
Команда же нисколько не скучает,
Тирадами, развеивая мрак.
Себя бодрят вином и матерщиной,
Тасуются охотно у руля.
В просторном море русскую ямщину,
Сменив на европейское «Ля-Ля!».
Кидает нашу Думу вправо, влево,
Бывает, что заляжет  она дрейф.
Волнами историческое древо
Символизирует покой и кейф.
В команде нет единства. Ну и что же?
Зато как приподнял все новый Гимн.
Живется так-то лучше всем, похоже,
Когда горит с идеей святый нимф*               
Кругом неразбериха, хаос, дрязги,
Площадной мат и пьяная купель.
Газеты же рассказывают сказки,
Как им мешают штормы, рифы, мель.
Команда держит курс на Эльдорадо,
Еще лелея призрачные сны.
А в грязных трюмах, с замыслами рядом
Соседствует печаль моей страны.
Ловлю лицом неровное дыханье,
Едва-едва нащупываю пульс.
Ищу не в смысле, а опять в стакане
Великомученическую суть.
Мужи великосветские решают,               
Но чаще беспардонно миру лгут.
Одни в окопах обрастают вшами,
От голода другие в тюрьмах мрут.
А мне сказали: не трепался чтобы;
Шагал в капитализм, как и все.
Мол, новый мир пока еще в утробе,
И Маркса манифест не обрусел.
Я б не пошел к богатым в услуженье,
А жил бы дальше собственным умом.
Но в судьбах, как в таблице умноженья,
Под общий знаменатель мы идем.
Кресты на жизнях, странах, континентах
Они поставят твердою рукой.
Со всеми мы всего лишь инструменты
Их воли полновластной, роковой.
Команда ни трезвея, ни пьянея,
Наваливается грудью на рули.
Как водится, мы в эту Одиссею
Безропотно, по Библии, пошли
Горят и тонут лодки, самолеты,
Под нами осыпается земля.
Но треплет в облюбованном болоте
Парламент европейское «Ля-Ля!».