1.
Луганск. Перед ним танки, бэтээры, водитель, стрелки,
нац.гвардейцы и правосеки прут на него, закатив белки.
Громко работает накануне захваченный ополченцами «Град»,
превращая местечко подле Зеленополья в кошмар, нет! в ад
земной. От этого в моторе танка порча,
хобот вздымает, закручивает. Переменчивая в успехах война, корча
рожи. И останавливается солнце,
забывшее луч направить к занавеске в слепое оконце.
И оттого что это одна из её граней, все её грани
на глазах оборачиваются пораженьем с захлёбываньем атаки на поле брани.
И механический слон, бегущий здесь напролом,
на глазах превращается в груду железа и металлолом.
Путь к отступленью, сиречь назад,
отрезает, изрыгая смерть и огонь, всё тот же «Град».
Средствам поставленной в головах цели окруженья мало,
и, вырвавшись на свободу, смерть отрывает куски металла.
2.
Война щерит рот ихнему президенту,
и, ненавистью к его наливаясь народу, наливает тем же зрак,
тускнея, погружается в полный мрак.
Так, война исправно берёт у режима ренту.
ЕС Киеву сильно потакает.
В результате набирает обороты война режима с народом,
Род президента на Юго-востоке проклятьем делается проклятым родом.
И оттого мозг сильно кренит, дух замирает, президент не икает.
Ровное место подле Зеленополья не горный кряж.
В Киеве обещанья кольца, поток угроз
миру на Украине, Европе, сопредельному государству не обещает роз.
В голове самолёты, новый танк, панует каска и камуфляж.
Лучше всё это, думает президент, закончить китчем.
И видно невооруженным вблизи и на расстоянье
от вокруг всего творящегося президент приходит в бессознательное состоянье.
Ибо в голове у него, президента,он первичен, мир с Донбассом в стране
вторичен.
3.
Вид панорамы открывается сразу,
залпы сливая в гром,
на всё, что доступно глазу,
там, где всё это превращает колону техники в металлолом.
Карловка. С кучей песка в мешках плотной стеной.
Впереди с хоботом мускулистый танк,
облаянный тут войной,
прёт, очертя, сломя голову, в свой ва-банк.
Видать по всему, Киеву событье редко идёт впрок.
И голой, одной, наполовину пустой силой воображенья,
из пораженья не извлекая урок,
президент ихний гонит танки и бэтээры в огонь сраженья
бессмысленного за сраженьем. И выстроенному из колонн бронетехники гаду
войны, петляющему по Юго-востоку, виясь, сжимаясь кольцом,
приказывая бомбить жилые кварталы, облаять их «Граду»,
и «Смерчу», оставляя на поле брани гвардейцев лежать со смятым лицом,
прижавшись к земле, на войне, где можно сильно споткнуться,
бежать, упасть в землю, в пространстве оном,
попасть самому туда, откудова не вернуться,
где Донецк с Луганском смотрятся Лаокооном,
не причитая «судьба!», «какая ни на есть!»,
не внемля Господу, Разуму, Святому Духу, Сыну, Европе, миру и обществу,
умножая это безумие на ополченцам месть,
стремясь устроить блокаду, развязывая в мире, по существу,
конфликт глобальный. Он даёт волю оному гаду выйти на волю Божью.
Так, возводят монумент войне, трафя себе, под облака для их острастки,
где гид с дрожью в голосе там, где возлагают цветы к подножью,
завтра вздохнёт «война!», умолкая, какие развязки требуют другие краски.
Киев. Майдан. Толпа поющих, «кто не скачет, тот москаль!».
Война. И, возможно, чёрный квадрат
Казимира с данным пейзажем, где темнеет даль,
бурея, наград, восторга не обещая, слиться был бы, дальше чернея, рад.
12.07.2014г.