Мой прежний город стал свободней.
Здесь мёртвых больше, чем живых...
Цветёт сирень над преисподней
Ещё советских мостовых.
Здесь нервно прячется в сединах
Печаль стареющих отцов...
Манящий траур магазинов.
И плач младенцев-мертвецов...
Но только тени в каждом тельце...
Здесь солнца нет... Омона Ра...
Здесь размножают злое в сердце
Под видом плотского добра...
Бренчат коробки-саквояжи.
И всё - к столу и от стола...
Но в дыме, копоти и саже
Блестят церквей колокола...
Туда, где кладбище рассудков
И танцы в мёртвом кабаре,
Приходят люди без желудков,
И Бог готовит им пюре...
А в мутном вареве мышленья
Клешнями всяческих сетей
Мой город тянет в пасть забвенья
Себя рождающих детей...
Они приедут в воскресенье.
Молитву каждый сотворит.
А путь живой сердцебиенья
Покроет твёрдый монолит...
И в эту общую дремоту,
Разверзнув огненно уста,
Пройдёт средь спящих чёрный кто-то,
Заняв их прежние места...
Мой город кажется туманным.
И я боюсь, поддавшись сну,
Найти когда-то бездыханным
Себя на каменном полу...