Человек в футляре белых стен,
в шаркающих тапочках твой голос
что-то просит. - мне подняться лень
и идти по волоску на саму пропасть:
за стаканчиком воды,
на кухню, где
оскопили все полы, плиту, и в ее ящик
ложкой меда подает торшер,
в щель, - в желтке своем, ведь он такой же пращур,
как и я, но всем по дому правит - кит,
ходит по морю и держит мир хребтом он,
поливает из фонтана, а пиит,
он стоит - стоит на дне морском, Иона.
О Иона, помню инструмент
твой над ямой оркестровой тонким усом,
слишком тонким, чтоб услышал его свет -
ночи так поют и сеют просо
звезд на Площадь Звезд, футляр - в огне,
тутти маленький, суок - струна и кукла,
толстяки в кармане... По стране,
клеть железную везут - вот и попутка.
Что? на родину? Но правота - она ничья,
на фургонах клок из струн, как птиц гнездовье,
В кубках правоты мне снится та,
нотка та, что как Иона - в брюхе стонет.