(Поэма,начатая в 2012 году и забытая до 2014)
Больной отец передо мной и братом.
Старец тихо в кровати лежал,
Слова прощенья, тело – ватой.
Смерть занесла над ним кинжал.
Завещание составил на смертном одре,
Мы с братом вдвоем, но судьбы разных две.
Получает наследство первым мой брат,
Как ни крути, будь ты не рад.
Ну вот и все.
Рука старика свет увидала,
Попыталась поймать, но плоть увядала.
Час пробил, отец наш родной
На зов света ушел за высокой горой.
Тьма подбиралась к поместью в ночи.
Здесь тишина воцарилась, как ты не кричи,
На смертном одре ко мне брат подошел,
Отец наш сегодня из жизни ушел.
Прискорбная озарила весь свет эта весть,
Но мы продолжим беречь отца нашего честь:
Рода наследниками мы должны стать,
Без колебаний власть в свои руки забрать.
Но еще одно имя упомянул наш отец,
Имя близкого друга замыкало конец.
Помню,
Немало чем помог отцу этот друг,
Но завещали ему лишь несколько слуг!
Смутило меня это немного,
Что ему самую малость, когда нам так много.
Странно, но такова отца была воля,
И каждый получил по роли.
А ночью мне, приснился сон,
Звучало предостережение,
И было так, что страх вселял он:
«На брата будет покушение».
* * *
На утро пошел искать брата, проснувшись,
Уставшей походкой, ночью поздно вернувшись.
Он был готов к церемонии, когда я нашел,
И был рад за него, с поддержкой пришел.
Тут и друг подошел на порог,
На лице его сияла улыбка.
Кто б мог подумать, в чем здесь подвох,
Что нож в сердце вонзил, отправляя в сон зыбкий.
* * *
И упало его бездыханное тело:
Совершил своё ты недоброе дело.
Коварство и власть тобой завладели
И алчное сердце так же быстро согрели.
Начал свой путь ты нещадным убийцей:
Измываясь над нами, как над пойманной птицей.
Затем ко мне подошел на мгновение,
Вот уж и смерти настал мой черед.
От предателя рук ждало поражение,
От того, кто знал всё наперед.
И молнии подобно в меня вонзен был кинжал,
Тот, что всё время при себе он держал.
Боль.
Вонзил ты в живот так его резко…
Как наспех убил дворянина и дерзко!
Из-за неё и вымолвить слова даже не смог.
И на пол упал, под конец что-то изрек.
Во рту вкус горечи оказался безумной,
Так, как тишина кричит ночью безлунной.
И тогда письма пойдут, когда я ослепну,
В историю жизни внося весомую лепту.
Ты бросил смешок и удалился,
Оставил врага, и не поглумился.
Подполз к зеркалу я:
В отражении тело – объект пыток сей власти.
Стало оно уже бледным – не избежало напасти.
. . .
И душа, было, стала тело мое покидать,
Как вдруг внезапно голос мне сверху опять:
«Нет, ещё рано! Поднимайся, вставай!
Семью возглавить врагу не давай!»
. . .
Вдруг чистым мой стал неожиданно взгляд,
Успокоилась боль и отступила назад.
Быль удивлен, как я смерть победил,
Как будто бы кто-то меня оживил.
И, стиснув зубы, собрал силу в кулак,
Попытался на ноги подняться, но как бы ни так:
Ведь ослаблено тело после шоковой боли,
Теперь пытаюсь спасти себя от неволи.
Но вот, наконец-то, я поднялся на колени,
И окончательно встал, опираясь на двери.
«Отомщу за отца, за любимого брата,
Что в детстве в келье со мною играл:
Убью тебя, «друг», чтоб принял ты расплату,
Чтоб никогда наследником рода не стал ты!»
* * *
Как с силой собрался, созвал своих слуг,
Не колебались, всегда верны были мне,
Готовы стеною встать, не жалея и рук,
И всегда защитить от атаки извне.
Вернулся в палату, в которой предатель
Власти корону уже примерял,
Жертвой стал ты, а я - твой каратель.
Сегодня был взят под арест генерал.
Был обвинен враг на суде третейском,
В зале мрачном, но бесчестный,
Прочь ринулся, быстрый задумал побег.
Я достал пистолет, прицелил, но нет:
Мимо просвистела пуля,
Лишь задев стены покров,
Затем за ним тотчас свернули,
Не избежать ему оков.
Но недолга была погоня,
Как ни пытавшись от нас скрыться,
Лишь судьба ему изволит
Фатально в спешке оступиться,
С балкона он тотчас упал,
Не ухватив за пьедестал.
Подошли мы к сему месту,
И всю узрели справедливость.
Наказана была трусливость:
Пика помогла аресту.
Его тело на копье Афины,
Что была в парадном холе,
И спасала всех невинных,
А лжецов гнала в неволе.
Такова судьба лжецов,
Отступников и дезертиров,
Готовых вечно скрыть лицо
За тряпкой алчности порывов.
Матвеев Д.А.
8 ноября 2014 года