Стиснув зубы в цветах полонины
В безрукавке, что вышила мать,
Он не знал, что с гранатой мужчины
Могут молча всем телом рыдать.
Тишина непривычно ласкала
Раскаленное пекло земли,
Он не знал на перроне вокзала,
Как душа тяжелеет в крови.
Передышка в ночи после боя,
Пред иконою молится мать
И, упав на обугленном поле,
Он не знал, что не будет стрелять.
Он не знал, как от бешеной боли
В дыме стонут леса, города
И, в слезах, уцелевшей иконе
Прошептала душа: "Никогда..."
Он не будет орудием мести
Сытой шайки бездушных чинов,
Не познавших достоинство чести,
Разменяв на валюту сынов.
Он не знал, что цветы полонины
Могут души опять воскрешать,
Он не скажет, как плачут мужчины,
Когда их заставляют стрелять.