Нарисуй рук кистями оленя рога, воспорхавшие будто бы вскользь
по тому, что из легких твоих в небеса, размешавшись с огнем, полилось.
Можно долго молчать, но не слышать желаемый к лету нордический сплин;
можно долго смотреть на луну, но увидеть прилипший к стеклу окна блин.
А потом тяжело не вздохнуть, не позвать никого, никого - не позвать.
Сплюнуть в пол, не поняв, что он здесь, за спиной, и расстроен (тебе ли не знать!),
и уйти, оставляя его одного, окуная в готический флёр,
как во Стикс. Сигареты - Париса колчан - ты оставил, как сонный суфлер.
Можно так. Можно эдак. Легко не вдохнуть зазывающий все ураган
где-то в черепе, но - не когда он причиной цунами доходит до гланд.
Но вдох-выдох (указ о престолонаследии!) пальцем так тычет во вдох,
что не ясно уже - Директории. То есть, убили... Простите. Сам сдох.