Я русский посол, и я нес тебе важную весть.
Шел три года на норд
и три года на вест.
Ехал зайцем на лодке, ибо не было мест
и весел.
"Вот туда полетел он, наш ворон, наш огненный мяч".
Видли сядучи мя,
а не видли поедучи мя.
Это я.
Под ребром - не копье, за душой - ни копья.
Осень.
Был в плену.
Продал дочь, чтоб снести тебе важную весть.
Продал сына, чтоб важную весть до тебя донесть.
Продал ради тебя всю, что была только, снесть.
Продал розы.
Грызся с рысью.
Загрыз, но ценою двух пальцев ноги.
Понимал кропотливо, насколько все рыси наги.
Понял.
Чудом, пока понимал, не погиб
на морозе.
Значит, поезд на запад идет?
Хорошо, камертон...
Поезд быстро пустел, и за стенкой сопел Джон Донн.
В стенку тихо стучался Донна незыблемый сон.
Это морзе?
А мне Ставра спустить - да мне Ставра живым не видать.
Не спустить - да разгневить посла. -
говорила мне рать.
Но на все, кроме вести, мне стало давно насрать
во всех позах.
И вдвойне -
если весть в голове.
Значит, выманить весть -
это голову снесть.
Да и так совершится месть:
весть сожрет палача,
а царя, так и быть уж, съест -
тройной дозой.
Я ладони обшаркал, карабкаясь по горам,
ибо путь мой опасен и труден, но путь мой прям.
Горы в неге.
Ладони во льду.
Горный воздух прян.
Всюду козы.
Я нашел наконец и увидел:
сначала снесть,
сын
и дочь,
виноград,
трубка,
ром,
ястребиная песнь,
и забыл,
как младенец или мудрец,
что за весть...
хоть к ладоням моим и прибита была, словно гвозди.
Да не стер же камнями?!
но что же?!
когда же месть?
Был в плену.
Грызся с рысью.
Загрыз.
Ставр.
Ребро.
Норд и вест.
Я донес бы тебе, несомненно, благую весть,
но здесь песнь сын дочь трубка ром виноградные грозди.