эй, человек,
у тебя за спиной не бывает крыльев,
как и дьявольских рожек — на голове.
врачи изнутри тебя растворами промыли,
чтоб иметь возможность изучать извне.
все, что ты помнишь, —
вранье с первой буквы.
конфабуляция и есть вся твоя жизнь:
твое тело приковано к койке,
лежит полумертвым,
а они без конца втыкают свои несуществующие
ножи.
и хорошо,
если бы голос разума был настоящим,
но все предусмотрено:
ты должен начать сомневаться.
ведь чем ярче твои эмоции и краше,
тем понятней для них человеческая организация.
жаль,
что все чувства так неуклюже
искусственны,
а казалось, владеешь тонкой душой.
и сможешь ли ты в лицо им кричать, как кощунственны,
не знает, увы,
и не верит в это никто.
тебе хотелось солнечный луч обнимать
сердечно,
плести из него корзинки и гамаки,
пока истинный создатель твоего счастья
трясется со скальпелем и перчатками
на расстоянии твоей прибитой
к постели
руки.
и вот на сотую долю секунды он просит,
он требует
сомневаться,
чтобы после за чашкой жгучего кофе,
с экранов снимая, писать в журнал все показатели,
что испытуемый столь любезно
предоставил
для нобеля.
ты быстро забудешь свои подозрения,
махнешь головой,
смеясь гомерически и красиво,
и каждый гребаный день в зеркальных отражениях
отныне будешь читать
'эй,
человек,
вокруг декорации.
они нерушимы'.