Люди в городе с голода пухли.
И, не в силах то зло принимать,
Нарядилась в жакетку и туфли
Да в село увезла меня мать.
Там к насущному хлебу поближе,
Не затянуты так пояса.
Зеленели за выгоном рыжим
На холмах вековые леса.
У двора за ощипанным стогом,
Вспоминая колхозный покос,
Бок облезлый царапала рогом
Коровёнка, худая до слёз.
Жизнь не мёдом сельчанам казалась.
Но я был ещё малым дитём.
Если взрослыми шалость прощалась,
Я считал это райским житьём.
Просыпался я солнечной ранью.
От окошка с цветочным горшком
Пахло свежей землёй и геранью,
А с подворья - парным молоком.
Самовар, закипая на кухне,
Как божок меднолицый, пыхтел.
Были тёткины кушанья вкусны.
Только есть я не слишком хотел.
Мог ли знать я, ребёнок наивный,
Как братишки делили нужду,
Как росли на лепёшках с мякиной
В том проклятом, военном году?
- Ты счастливый,- шептала мне тётя,
Лоб устало крестом осеня,-
А вот мать-то, поди-ка, в заботе.
Как там дышит её ребятня?..
И при этом сама забывала
Про нелёгкое бремя своё.
Много лет с той поры миновало,
Как я мамой назвал и её.