Я многое тебе простить могу.
Спесив и жаден, хоть и не пузат.
Но вот стрельба, как антидепрессант…
А каждый выстрел, хренов Робин Гуд,
По людям – семимильный шаг назад.
Мой сумасшедший, одичавший брат,
Попал (не пожелаешь и врагу),
Ты на печи, во сне кричишь «ура»,
Об эвтаназии мечтая на бегу.
Так попроси… А я и не смогу,
И буду распоследний я дурак…
Ты рубишь корни, топчешь мать свою,
Ты прячешь правду, слёзы и гробы.
А твой булат кукушечки куют…
Я лучше, всё-таки, тебя убью,
И ты тогда родишься… Может быть…