Отче
– Привет, сынок. Сегодня я забираю тебя из садика. Погляди вот, что принёс…
Улыбаясь неровной хмельной улыбкой, словно фокусник из ниоткуда, извлёк из-за спины что-то невообразимо громоздкое и яркое. Узнавание предмета заняло доли секунды – пулемёт. Нет. Не просто пулемёт, а ПУ-ЛЕ-МЁТ. Понимаете? Нет?! Зелёное, так реалистично отштампованное литьевой машиной, с колёсами, с мушкой, с коротким стволиком на краю охладителя, с...
А тут непонятное. Потрясающего оранжевого цвета поле защитной бронепластины с прорезью для прицеливания было изуродовано чем-то безжалостно твёрдым и острым. Словно безумным шредером прошлись по одному углу. Но разве это смутило меня? Так лишь, на мгновение. Немыслимый подарок был безоговорочно принят и прижат к сердцу так, как только позволили невеликие силы подготовишки. Домой ноги радостно несли сами. И так-то было идти недалеко, всего через один дом, под горку. Так тут ещё и радость меня словно на крыльях подняла над землёй. У меня – пулемёт, пулемётик, пулемётище… Как всему двору, всей улице, всему городку рассказать о моём празднике? Ведь без всякого видимого повода, вместо каждодневных зуботычин, мне ПОДАРИЛИ это сокровище. Как я "татакал" весь вечер. Сколько врагов "положил" в бою. Сколько раз приносил воду в ржавой банке (из под чего-то давно подъеденного) для охлаждения ствола. Ведь подглядел где-то, как это нужно делать и, выпятив губу, старательно изображал, как открываю крышечку на охладителе, как заливаю в недра этого механического чуда живительную прохладу своей заботы, как заправляю воображаемую ленту с патронами под крышку ствольной коробки, как передёргиваю ручку боевого взвода. И снова – та, та, та, та, та...
Поздно вечером пришла сестра и мама. Почему-то, всё повышая тон, сердито выговаривали папе за какой-то хлам, подобранный где-то на свалке и всученный кому-то вместо подарка... Слышал, как папа, оправдываясь, говорил, что это и на самом деле куплено им за деньги, а не подобрано на помойке, и, что деньги он не пропил, как всегда. А погрызен его подарок поросятами, так как до времени был спрятан в сарае, подальше от глаз.
Ничего я тогда не понял. Да, ну и пусть. Оно мне надо, это понимание?! Взрослые всегда недовольны друг другом.
А я так и ходил до самого сна, обнимая своё оружие. Теперь уже не только из-за неожиданности и ценности подарка, а уже, скорее, как настоящего, а точнее – ЕДИНСТВЕННОГО боевого друга, прошедшего со мной все баталии за этот вечер. Гладил его бока, проверял прочность крепления колёс. Только на рваные края увечья пулемётные старался не глядеть. Не было их для меня. И всё.
Ночью мне приснился папа, украдкой прятавший новёхонький пулемёт в свином загоне. Дребезжало в ушах жадное сопение вечно голодных хрюшек, всегда готовых погрызть что-нибудь. Отчётливо виделись их крепкие коричневые зубы на податливой плоскости щитка… Видел вернувшегося зачем-то в сарай папу, отбивающего у хрюкалок пластмассовое сокровище…
Что понял тогда во сне – не знаю. Но утром, едва растопив печку, вышмыгнул в сени и, прихватив с собой пулемёт, по ледяной росе, в секунды добежал до двери сарая, занавешенной огромадным засовом. Скинул фальшивый засов, украшенный ржавым замком с давным-давно потерянным ключом. Почти неслышно, крадучись пробрался в глубь, и долго-долго, едва дыша, глядел сквозь поеденные доски загона на наших щупловатых чумазых свиномонстров. С укоризной. С протестом. И дрожали губки невысказанным вопросом: «Зачем? З А Ч Т О?!» И жарко вспотели ручонки детским, совсем ещё нестрашным гневом.
Папы давно нет. Ещё мальчишкой, четвероклассником я всё-таки рассказал всему городку, что наконец-то умер мой истязатель, и никто больше никогда не будет меня бить по лицу.
Многое стёрлось из памяти. Но всё равно я помню счастье малыша, обнимавшего обглоданный зверем пулемёт.
Это так странно, но воспоминания об отце остались только добрые. И за эти воспоминания я бы сегодня обязательно отблагодарил своего хитрованного создателя. Прости меня, мой пьяненький Отче. Поздно мы осознаём потери. Прости.
19.11.2014
Белёнов Андрей
Г. Пермь