твои длинные пальцы, что уж красиво тянутся к сигарете,
губы, что втягивают в себя никотин, похлеще заядлых курильщиков,
скажи, как мне им приказать, заставить соблюсти дистанцию,
когда из всех прав, это не приближаться.
тут солнце только ради тебя, играет в прятки с луною,
чередуя поводыря,
всю мою необходимость тебе, излучают под лупой,
вот только итог, каждый раз один.
мне уже не осталось, кого просить, о стакане воды,
как одинокому деду, не имея внуков и сыновей,
и приходится каждый раз вызывать такси,
но стало так, что мне и там, частенько отказывают.
да, я слишком лично выношу всё напоказ,
стихами, которые должны остаться одному человеку,
но разве там не должна быть душа,
разве поэт, что имеет в груди отверстие, не самый лучший?
над тобою, наверное, не было не одной тучи,
и дождь никогда не заставал в неподходящий момент,
и у тебя всегда с собой сапоги резиновые,
чтобы с легкостью наступать в лужи, оставленные моими стихами.
когда-то мечтали совсем о другом, занимая ступени,
я о тебе, ты же о тех, кто находился на три выше
и каждый получил, что хотел,
ты их, я тату, под кожей, что будет напоминать тебя.
я ведь не о том, что кто-то кого-то любил и двери дома всегда открыты,
а о том, что сменила замок, точнее, я получил не тот ключ
и с надеждой, ломился в чужие двери,
теперь понимаю тех стариков, которые говорили, что здесь не живёт ира.
диалоги, без второго лица, затёртые до дыр,
обращением к тебе, в томной лирики, чтобы оставила сигарету,
хотя, ты ведь теперь целуешь не мои губы
и я на это, больше даже снами не претендую.