Вопьется боль песчинкою ничтожной,
И чтобы муку эту прекратить,
Моллюск вокруг нее накрутит осторожно
Мерцающую перламутра нить.
За створками, прижатыми с усильем,
Боль постепенно сгладится в комок
И будет ждать в спокойствии бессильном,
Когда наступит долгожданный срок.
И явится на свет, как шар или барокко,
Непредсказуема по цвету и цене,
И ляжет четками вокруг руки пророка,
И растворится зельями в вине.
Так боль в душе становится стихом,
Чтоб позабавить белый свет потом.