Крепчает мысль в вербальной силе
При созерцании картинки,
Что я в названье АПИЛСИНИ,
Вдруг встретил на советском рынке.
В волшебно – радужном названье
Витает флёр восточной сказки
И в мир неодолимой краски
Скользит магически сознанье.
Боготворю строку такую,
Загадка чья – неизъяснима,
И, релаксируя,смакую:
-О, апилсиньи апилсини.
Звучит прелюдия к стиху
Проникновенно, очевидно.
Вдруг, как железом по стеклу:
-Вот безобразья!!! Как не стыдно!!!-
В конторах вяленая дама,
Что к бочкам всем – всегда затычка,
Сушёным пальцем тычет рьяно
В, пленившую меня, табличку.
Высок полёт духовный мой.
Я внеземному зову внемлю.
С небес ходячий геморрой
Враз опустил меня на землю.
Строг самозваный прокурор.
Безжалостен и репрессивен.
Его вопрос суров и скор:
-Где вас учили, апилсиньи?-
Смутилась юный продавец,
Молчит и смотрит виновато.
Зарделась маком. Наконец
Вслух на нерусском что-то брату.
(она, как страж, при младшем брате.
Он при сестрёнке на подхвате,)
В ответ на реплику сестрички,
В смущенье засветясь багрово,
Свою злосчастную табличку
Вмиг изничтожил мастер слова.
Змеёй кусающей достала
Ребят, взглянув из-под косынки.
А мне, вдруг, что-то скучно стало
На сразу потускневшем рынке.
***
Порой так глупость и нелепость,
Соседствуя в одном флаконе,
"Спасают" русскую словесность
В отдельно взятом регионе.