Вот и я изрядно поседел.
По всему – недолго до конца…
Слава Богу, маму я имел.
Слава Богу, я имел отца.
И ещё, наверно, слава Богу,
что на ощупь выбирал дорогу,
часто натыкаясь лбом о стену,
припадая к женскому колену,
разбивая судьбы и тарелки,
полагая: те и эти – мелки.
Что-то пил и что-то пел с друзьями,
в небесах парил и ползал в яме.
Плыл по жизни не без увлеченья…
Не считаясь с волею теченья,
правил золотое ремесло.
А меня несло, несло, несло…
Вот и донесло до перестройки,
до идейно-массовой попойки,
до делёжки суши и морей,
и до беловежских егерей,
трёх богатырей – секретарей.
Никогда не думал, не гадал,
что чужое сало поедал:
Украина сало мне давала.
Латвия давала мне селёдку.
В кружку из уральского металла
мне Россия наливала водку.
Грузию обкрадывал нещадно:
пил «Боржоми» по утрам я жадно.
И ещё, конечно, пил вино…
Чьё? Не помню – было всё равно.
Никогда не думал, не гадал,
что когда на пищу налегал –
на суверенитеты посягал.
Вроде жил и вроде бы живу,
вроде не во сне, а наяву.
Не в чужом копаюсь огороде –
при своей стране и при народе.
Только – вроде, вроде, вроде, вроде…
От того и белый свет не мил,
и в толпе не разглядеть лица…
Слава Богу, маму схоронил,
слава Богу, схоронил отца.