Когда обида подступала,
готова выплеснуть глаза,
я иступлёно не шептал
свою неправду в образа.
Не шёл к любимой или другу,
советов умных не просил,
не брал протянутую руку,
а с тополями уходил.
И, может быть, чуть-чуть беспечно
людей отвергнув и богов,
я приходил на эту речку
в тени высоких берегов.
Лежал подолгу тише речки,
лежал подолгу ниже трав…
И сам себе казался вечным,
и сам себе казался прав.