Суд товарищей.
В октябрьский сырой и ветреный день судили Тимофея Черкасова.
Судил товарищеский суд. Народу в красном уголке набралось много.
Заседание созвали на стыке двух смен, ночной и дневной да еще
электомеханическая служба пришла. "Ночники" беззлобно поругивались, просили не тянуть резину. Некоторые, наиболее нетерпеливые пытались незаметно уйти в душевую, и вслед им неслось: -Счас помоются и бегом к жене под бочок!" Пристыженные, чувствуя, что им не удастся ускользнуть незамеченными, возвращались, садились на скамейки И, закинув ногу на ногу, сладко зевали, прикрывая рот ладошкой и делая вид, что ничего особенного не произошло. Кому же охота торчать лишний час из-за какого-то разгильдяя и пьяницы. Все знали Тимку давно. Работал он на погрузке извести в вагоны, и оттого лицо его было печальной белизны, а черные волосы казались слегка поседевшими. Черкасов стоял у края стола в зеленой модной куртке, в узких наглаженных брючках,
в остроносых лакированных туфлях. Стоял и невинно улыбался, словно школьник в учительской, но чувствовалось, что этой улыбкой он пересиливал в душе неловкость своего положения, Председатель товарищеского суда Иван Быков круглолицый и румяный, встал и, глухо
кашлянув, сказал:--Вроде все собрались? Товарищи! Пришла бумага из милиции на Черкасова Тимофея Петровича . Причем из областного центра.
Так пожалуй , и Москва скоро будет знать о наших рабочих... только с плохой стороны.!" Быков пошелестел бумагой и прочитал. -Здесь сказано--ткнул он пальцем в лист,--распивал спиртные напитки на автовокзале.
Черкасов! Выйди на средину и расскажи все по порядку. Товарищи
горят желанием послушать и понять тебя!" --А че рассказывать?-
нехотя выдавил из себя Тимка. --Ну был в гостях, ну выпили, переночевал , а утром маленько опохмелились, Приехал на автовокзал, купил билет. И тут увидел знакомого с женой. Они позвали меня на второй этаж, это где буфет--говорил он , глядя в одну точку. --И тут из-за колонны появился милиционер. И записал все: наши фамилии, сколько выпили,, и где работаем. Вот так"--вздохнул Тимофей.
--А не мог назваться другой фамилией! -выкрикнул кто-то. --Товарищи!
кто хочет высказаться?--предложил Быков. --Давай я скажу несколько слов--
отозвался всеми уважаемый машинист Василий Иванович Кравчук. Он стоял
в замасленной спецовке у стены и его широкие плечи, казалось, подпирали ее. --Черкасова знаем давно и хорошо. Не в первый раз разбираем. Сколько слов говорено--переговорено, не счесть. Сколько он у нас времени отнял! А с него, как с гуся вода. Правда--Кравчук сделал паузу--работает он хорошо. Этого у него не отнимешь.
У кого меньше всех стоят вагоны под погрузкой. У Черкасова.
Кто выгружает уголь быстрее всех? Опять же Черкасов. Любое дело
выполняет без пререканий. Да вот беда, губит его эта самая--и Кравчук
выразительно показал на горло.-- И то, что случилось с ним на вокзале, конечно не делает ему чести. Я не хочу оправдывать его, но думаю и верю, что это в последний раз. Дадим ему выговор.!"
" А я не верю!--вдруг резко встал председатель.--Извини, Василий Иванович, что прервал тебя. Ну никак не верю Черкасову--убежденно сказал Быков.--Посмотрим на факты. В позапрошлом году его обсуждали.
Обещал исправиться. Обманул, бессовестно обманул. Это раз. В прошлом году снова все повторилось. Угодил на пятнадцать суток. Как это понимать ,
Черкасов.? Опять виновата жена? Ведь ты в прошлый раз все свалил на нее?-- Тимофей опустив голову, сосредоточенно смотрел под ноги. Сквозь белизну на щеках выступали розовые пятна. Все знали жену Тимофея, Маленькая, чернявая-- она терпеть не могла пьяных в своей квартире. И Тимка напивался на стороне.
" Так какое решение примем? --спросил Быков. И тут все загудели, заспорили, заговорили. --Дать строгий выговор по первое число!.--
-Просто записать выговор! Он больше не будет. С каждым может случиться. --Хватит жалеть! Уволить и вся недолга!- Тимофей вздрагивал, крутил головой то в одну сторону, то в другую, ища сочувствия, Все же решили дать строгий выговор в последний раз, в случае повторения нарушения дисциплины ставить вопрос об увольнении.
Придя домой, Черкасов повесил куртку на вешалку, снял туфли, и в носках прошел на кухню. У него вдруг разыгрался зверский аппетит. Пошарив в холодильнике и не найдя никакой пищи кроме бутылки пива, заглянул в кастрюлю. Она была тоже пуста. С досады взял бутылку. Судорожно глотнул мутную жидкость и ощутил неприятную горечь во рту. --Фу-у,
дрянь какая! Одна кислота. Ну ее к черту!-- пробормотал Тимофей и
вдруг как-то впервые ясно понял , что можно легко и безболезненно
обойтись без зелья, не губить себя, не выставлять свою душу на позор и смятение перед товарищами да и перед всеми честными людьми тоже....