Далекая и тайная, святая,
укрой меня; пока я жив; тебя искали
в Укрытии Господнем, в винном погребе,
те, кто живут вдали от горечи несбывшейся мечты;
средь бледных сонных лиц; твои листы
раскрыли бороды, рубин и золото,
волхвов; и царь, чей взор запомнил
Руки и Распятье, в тумане друидических огней;
и тот, кто встретил Фанду на седом брегу,
в огне росы, и потерял Эмер и мир за поцелуй;
и тот, из-за кого покой нарушен был,
и кто оплакивал могилы умерших,
пока не покраснел рассвет; и царь
мечтательный и гордый,
отбросивший корону и тоску,
и пригласивший барда и шута,
запачканных вином скитальцев леса;
и тот, кто продал свой участок, дом и вещи,
и стал бродяжничать по островам,
пока, со смехом и слезами, не нашел
желанную подругу своих дней, нездешней красоты,
такой, что часть косы использовали ночью тайно,
для молотьбы; я тоже жду, когда подует ветр
любви и ненависти; и когда
по небу звезды разлетятся словно искры;
уверен, час настал, твой ветер уже дует,
далекая и тайная, святая.
* * *
William Butler Yeats
The Secret Rose
Кельтское христианство и Тайная роза
В "Тайной розе", для раскрытия темы Йейтс использует звучание, образность и ирландскую символику. Ирландская родословная Йейтса помогает раскрыть его религиозные предпочтения, и для понимания стиха требуется некоторое знание кельтской истории и традиций.
На протяжении всего стиха Йейтс использует символику для описания событий, связанных с распятием Иисуса Христа. Каждая строчка несет определенный смысл. Название "Тайная роза" важно само по себе. Роза – прямая метафора Иисуса Христа: она олицетворяет «чистоту», "тайну" и "неоскверненность". Роза также вызывает в воображении красный цвет, который часто ассоциируется с грехом и страстью. Это делает цветок в особенности подходящим символом, поскольку Иисус умер за грехи своих последователей. Йейтс также использует оттенки красного в стихе, например «запачканные вином», для описания греховности людей.
Для некоторого прояснения своего, довольно непростого, стиха, Йейтс включает в него несколько мифологических фигур. Он говорит о могиле, в которую положили Иисуса после распятия, "Укрытие господне," о трех царях (Каспаре, Мельхиоре и Бальтасаре) и Боге-отце: "чей взор запомнил / руки и распятье." Йейтс также включил упоминание о Эмер, жене легендарного ирландского героя Кухулина. Более того, Йейтс включает и другие ирландские символы, например, "бороды." Во время Романтического периода в Ирландии художники изображали религиозные фигуры с белыми бородами; эти аллюзии помогают усилить ирландское звучание стиха.
Стиль Йейтса напоминает молитву - сначала его голос похож на голос пожилого человека, который ищет успокоения, доживая последние годы. К концу стиха, однако, голос Йейтса становится более уверенным в своем ожидании. Такая перемена хорошо отражает идею того, что жизнь и смерть участвуют в едином круговороте. Более того, это согласуется с кельтскими представлениями о том, что смерть должна наступить перед рождением, чтобы освободить место для нового роста.
Метрика и ритм стиха также подчеркивают бесконечный круг жизни. Стих написан в пятистопном ямбе, с рифмованными строками, и первая строка рифмуется с последней. Возвращаясь к первой строке Йейтс усиливает идею круговорота жизни.
В стихе присутствует ожидание Второго Пришествия Христа, однако Йейтс использует значительную часть своего ирландского наследия: друиды, древний монашеский орден, который сыграл ключевую роль в развитии христианства в Ирландии. "В тумане друидических огней / и тот, кто встретил Фанду на седом брегу, в огне росы / И потерял Эмер и мир за поцелуй." Язык Йейтса здесь подразумевает религиозную церемонию. Друиды праздновали Святые дни, или «огненные фестивали», на протяжении всего года через 20-недельные промежутки. Эти дни считались наилучшими для жертвоприношений и обрядов. В стихе речь идет о Самайне (Samhain), друидическом Фестивале мертвых. В этот святой день, граница между землей и "потусторонним миром" размывалась, поэтому проход туда или обратно был облегчен. На празднике устраивались большие костры в честь ушедших, причем костер символизировал проход по жизни и перерождение. Особый, «яростный», язык Йейтса еще одно свидетельство в пользу Самайна.