Я надышалась болотным багульником
И голова стала формы кубической.
И до того-то слыла богохульником,
Стала же ведьмою веры языческой:
Моховики пополам с мухоморами
В едком бульоне поганочной бледности
Взвару душистому стали основами,
Выведя мозг за границы оседлости.
Красной кислятины гроздья зернистые
Скулы свели в нечто невыразимое,
Прелой черники плоды водянистые
Сделали губы покойничьи синими.
Всюду шипы! Выдирая мне волосы,
Молча злорадствуют гады-кустарники,
На обнажённом кровавые полосы –
Слепни вкушают кровавые пряники.
Полной пригоршней я пью это варево,
В трансе втыкаюсь в кипрей фиолетовый,
Падаю там... а закатное зарево
Плавится шёпотом: «Надо же, лето...»
Лето уральское! Даже не верится...
Все три недели – двузначные градусы.
Жду абстиненции. Есть опохмелиться
На подоконнике – сгнившие кактусы.