О чем кричит языческий божок
беззубым ртом в золе и серой глине?
Корявый слепок злобы и унынья.
Как не зарубцевавшийся ожог,
Немой курган, порушенная крепость,
явил его с разверзнутого дна.
Бессмысленная пращуров свирепость
всего лишь любопытна и смешна
нам, умудренным. Шея – с колосок,
Живот – с кулак, навыворот коленки,
и он на белый свет таращит зенки,
выплевывая глину и песок.
Кусочек дерева, Злопамятный мертвец,
забыл, в каком столетии далеком
утратил он живую связь волокон
и перекличку годовых колец.
И что ему столетий череда.
Он терпелив, привычной ждет работы:
готов сводить с обидчиками счеты.
Виновные отыщутся всегда...
И словно бы не в силах превозмочь
бессмысленную злобу и угрозу,
земля, как застарелую занозу,
его со стоном выдавила прочь.
***
Мне интереснее дерево, чем идол, что из дерева вытесан.
Спираль годовых колец интересней его корявого тельца.
Точный росчерк волокон, что дуновеньем Бога выписан
Интереснее беззубого рта, вырезанного рукой умельца.
Мне интереснее дерево, сосудов чертеж филигранный,
Помнящих неторопливый говор подземных вод.
Томная влага земли, врачующая времени раны,
Интересней, чем пустые глазницы и вздутый, несытый живот.
Мне интересней дерева несмолкающее одиночество,
под горячий звон мошкары и дробный, стрекочущий зов,
тайные иероглифы тоннелей жучков-древоточцев,
искрящаяся цепочка спешащих наверх муравьев
Мне предпочтительней лес — зеленый собрат океана,
взгляды внимательных птиц, разговоры листьев живых,
Чем ненавидящий взгляд криворотого истукана
и сиплые причитания выживших из ума ворожих.