Памяти казанского художника Алексея Аникеенка
Позабудьте серость буден цвета пыли и свинца,
У жонглёра волос скуден, но румянец в пол-лица!
У жонглёра на жилетке — расписные петухи!
У него грудная клетка как гармонные мехи!
Мир податлив и воздушен, всё прозрачно и легко.
Плащ на нем темно-лиловый и пурпурное трико.
На ремне стальная пряжка, в шляпе — перья и цветок.
На руке — татуировка, будто сизый голубок —
будто весточка от жизни, что уходит за кормой:
Чайка в небе, имя «Вера» и сердечко со стрелой.
Но струятся кольца-звенья, как уснувший водопад.
Как застывшие мгновенья — подхвати, верни назад,
Будто стелется туманно укрощенная пурга.
То цепочка, то гирлянда, то «восьмерка», то дуга.
Проступает профиль детский, всё собою заслонив.
Жизнь проходит под простецкий трехаккордовый мотив.
Детство — солнце.
Юность — ветер.
Старость — темный гололед.
Только сердце. Только вера. И — полёт, полёт, полёт….