серая морось приходит в восемь,
морщится небо, теряя силы.
осень под сердцем не всякий носит —
поздняя осень… не́ выносима.
осень цвета прибрежной соли,
пены и мути, густого ила.
город скрипит — заржавевший голем,
город вибрирует каждой жилой.
на перекрёстках его нейронов
искры мигающих светофоров
не разбазаривают зелёный,
красным и жёлтым решают споры.
город цвета открытой язвы,
город цвета остывшей желчи.
с каждым /десятым? двадцатым?/ разом
он всё искусней себя калечит,
пряча под щедрою сетью шрамов
след чешуи золотистого Шеши.
статуи брешут и шепчутся храмы:
он ещё дышит, а всадник — повержен.
серая морось похитила Ноя,
твари распарились, выжили люди.
город — затейливое заливное
на раскрошившемся каменном блюде.
к завтраку.
стол накрывают в восемь.
люди, продрогнув, жмутся друг к другу.
поздняя мертворождённая осень
блюдо вылизывает по кругу.