был полный стакан, но не чая
непонятное время суток:
не обед, уже не утро, но еще не вечер . зато было много наколото дров..я помню меня жутко пугал даже ветер. такой бардак, как в этом городе, был чужд даже мне. люди суровели просто на глазах, как будто бы шел не первый год изнуряющей войны. что же у них за плечами? какие события так сомкнули их брови и проделали эти жуткие борозды морщин между ними. ничего чтобы намекало на постоянство, стабильным оставалось лишь ощущение отчужденности, непричастности , если хотите...
меня просто не было среди них и даже если ловила на себе взгляды, то они были как на части окружающего их пейзажа.
ожидание привело меня на вокзал, село напротив хромым, одиноким щенком и пронизывало будто иглами жалобным взглядом.
все вокруг напоминало сутулую, пожилую женщину и отражалось во мне усталым наклоном головы. пыль и просто ощущение гадства, раздражало даже больше чем смех обывателей. из утешающего был только звук в моих наушниках, которые хотелось засунуть просто в душу.
молодость в виде группы парней, шакалами вилась вокруг меня и признаться, не на шутку настораживала.
заметила, что никакие правила, законы меня особо не заботили и единственное чего я придерживалась в своей жизни - была моя сумка.
чертовски трудно отвести взгляд со стрелки и стоящих напротив чисел, по моему, если бы я посмотрела на них еще хотя бы пол минуты, они бы начали двигаться в несвойственную им сторону.
подняв взгляд в следующий раз, стало ясно, что ожидание имеет не абы какую способность собирать совершенно чужих друг-другу людей в одном зале. если нас что то и объединяло, так это цель.
оранжевые жилеты рабочих, напоминали о желании покинуть этот город навсегда. хотелось оборвать нити, за которые он меня дергал, заставляя чувствовать себя фарфоровой и не живой.
вот смотришь, вглядываешься в лица, а они серьезные, серьезные - в такие моменты меня могла заставить рыдать, просто чья-то пара отчаянно грязной обуви.
оставалось 6 часов до поезда.
стремительно сокращалось количество мест и пожалуй было глупо рассчитывать на тишину. еще буквально десяток человек и все сидящее в зале дети переместятся на руки. теперь хотелось, чтобы чужие поводы для проезда быстрее вступили в реализацию.
особенно остро, в такие моменты, чувствуется своя вина, во всем. а особенно губит, если ты в чем-то действительно виноват.
пустота и сухой холод провожали меня сегодня, от этого на руках виднелись крупные, отчетливые клетки, но от них, можно было избавиться на время - сильно сжав кисть в кулак.
родительское разочарование в своих потомках - вот что убивает сильнее всего. причем по обе стороны. как следствие начинаешь оглядываться, пораниться, замечая, что батареей за тобой бредут: неуверенность, боль, отчаянье, слабость, горесть, ранимость....и все за руки, все кровные братья.
постоянная вина, превращает тебя в еще большую сволочь.
не хотелось больше писать,но поднимать взгляд дольше чем на секунду, означало получить информацию от каждого сидящего человека в этой комнате.
кто-то щеглом взволновано дышал, да так что все мы ожидали, что скоро увидим пряное, пунцовое сердце, просто выплюнутым на кафеле.
кто-то притворялся не здесь, пытаясь притупить все органы осязания.
но больше всего, в здании, было брани! от основания и доверху. ссорились он и она и было видно, что мужчина в ней только что обидел женщину в нем .