Едва дрожит воздух.
Повиснет проспект, как обойный лоскут,
Несказанный лозунг.
Картонной коробкой серел небосклон,
А ломкие окна
В промозглое утро кричали о том,
Что солнце поблекло.
Антенны пушат механический мех
В ладони сигналов.
Морщинистый дом, будто грецкий орех,
В узорах лекала.
Вся комната - стылый огромный пузырь,
Растающий летом.
Соседская дрель, чужеземный визирь,
Не смолкнет с советом.
Болтами прищурились стулья и стол,
Гремят аппараты.
И это живей, чем немой частокол
Рассевшихся статуй.
Чернильной смолой заливался восход,
Сочась через рамы.
Глухих слов уронит безжизненный рот
Нелепые граммы.
Не верится: где-то нет этих столов,
Восхода и дрели.
Чумных отторгающих взглядов, голов
Застывших в панели.
Весь мир кабинет, хвост умерших комет,
Величия отзвук.
Последним живым на девятку планет
Едва дрожит воздух.