Однажды, дело было в мае
В восьмидесятые года.
Мы с другом Вовкой выпивали.
Все было в общем как всегда.
Стояли в сквере. Там кустилась
Младая поросль по весне.
Бутылка горлышком струилась,
Роняя капли по земле.
Нам было лет тогда немного.
Ну, может, двадцать – двадцать два.
И жизнь была прямой дорогой.
И все казалось трын-трава.
Тут нас окликнул голос низкий.
В плаще и с тросточкой в руках.
Стоял старик, он был танкистом.
И где-то жил здесь во дворах.
Моя собака убежала,
А я не вижу ни хрена.
Я с ней живу уж лет немало
С тех пор как умерла жена.
Быть может, видели? Скажите?
Ну, пес такой, лохматый гад.
Да вы меня, ребят, простите.
Я ведь ослеп семь лет назад.
Когда-то, дело молодое,
Я тоже также выпивал.
Тут, правда, было нас по трое! –
Так усмехнувшись, дед сказал.
Потом война, потом окопы.
Подбили в танке, я горел.
А у нее коса до попы –
Я в медсанбате разглядел.
- А, может, выпьете немного?
Стаканов нет, вот из гОрла.
- Да что тут пить – сказал он строго.
Я ведь ребята из Орла.
А Таня, светлая ей память.
Меня тащила на себе.
Комиссовали, ну и к маме,
К ее, что здесь жила в Москве.
Я на завод пошел работать.
Она в больницу – медсестрой
Бывало в масле весь по локоть.
Ну что ж, так видно не впервой.
Детей нам Бог послал, двух девок.
Одна в Саратове сейчас.
Эх, не портвейна б щас, а белой,
Да и огурчик в самый раз!
- Не стой стоймя, ты дай огня мне.
Он закурил. Еще глоток.
- Да. Таню я свою вот помню –
Все мял в руке он поводок.
Еще немного постояли.
- Про дочерей, поди пойми!
Одна в Саратове, а Валя
Живет в Нахабино с детьми.
Уж вечерело, пахло медом,
Весной и запахом земли.
Нашлась собака мимоходом,
А мы расстаться не могли.
Отец, отец – из-за деревьев
Пронесся чей-то женский альт.
Я здесь. Ну вот опять – пропел он
- Ну как тебя тут оставлять.
И эта шумная бабёха,
Сгребла в охапку старика.
И он ушел. Без экивоков.
А в небе плыли облака.
Росла трава, играли дети.
Трамвай звенел весне под стать.
И налетевший свежий ветер
Как будто головы нам метил
И нас просил не забывать.
24 февраля 2012г.