О, это чудо ожиданья,
когда ты ловишь каждый звук!
И это первое касанье
впотьмах тебя нашедших рук!
Прав Бальзаминов – он же Вицин:
«Не надо, маменька, огня!»…
Пусть скрип лукавой половицы,
как тишину, пронзит меня.
И снова будем мы друг друга,
впервые словно, узнавать.
И тела спелого упругость
прохладой обожжет кровать.
…О, как же мы бываем слепы,
глазам доверившись и дню,
когда друг друга тайно лепим –
мы, как Роден, в одеждах «ню».
Подчас случайное касанье
нам скажет больше, чем глаза:
сопротивляется сознанье,
а сердце голосует «за».
Жизнь – ложе строгое Прокруста:
как ни ложись – не тот аршин.
Пытается судьба, до хруста,
измерить женщиной мужчин. –
Здесь недостатки, там излишки.
Не скрыть от глаз при свете дня…
И шепчешь ты, снимая лифчик:
«Не надо, милый мой, огня!..».
Проявит утро понемногу
всё, что скрывала темнота –
ты снова,.. снова недотрога,
и нагота твоя – не та…
…Загаром лунным ослеплённый
весь день я время тороплю,
влюблённый, как малец зелёный,
в ту, что при свете дня – терплю.